Пауло в столице США и выпустил новости, связанные с вопросами патентов и интеллектуальной собственности. Он является организатором книги «Бразильский конгресс на рубеже инноваций», в котором рассказывается о опыте сотрудничества Бразильского института и партнерства «Интерфарма».

Как рассказывает Сотеро, в рамках этой программы было проведено три академических конференции в Центре Вильсона, Массачусетском технологическом институте, Институте королей Великобритании в Лондоне и Институте Северной и Южной Америки, со штаб-квартирой в Калифорнийском университете в Сан-Диего.

Вращающаяся дверь - это выражение, используемое для описания найма бывших государственных менеджеров по частной инициативе или наоборот. В Бразилии эта практика не является преступлением: существует несколько государственных учреждений, которые требуют от своего жителя карантина через четыре месяца после увольнения. Поэтому вращающаяся дверь является корпоративным механизмом захвата, широко используемым несколькими секторами для влияния на решения страны, поскольку бывшие государственные менеджеры приносят с собой не только привилегированный доступ к случаям власти, но и накопление знаний о модусе операций органа, в котором он действовал.

Пример патентного права в Бразилии

Механизм также использовался фармацевтической промышленностью. Кроме того, президент «Интерфарма» имеет многолетний опыт работы на публичных должностях. Понимание заключалось в том, что выделение определенных генов для определения вероятности развития рака у пациента не является изобретением. Таким образом, установлено, что в этой стране возможно патентовать живые организмы, которые были генетически модифицированы.

Однако Бразилия пока не решила, как решить эту проблему. Но эта мера поддерживает крупные организации, представляющие многонациональные лаборатории в стране, такие как Национальная конфедерация промышленности и Ассоциация фармацевтической промышленности и депутаты, которые «представляют» их.

Обоснование, в отличие от процесса, начатого в Соединенных Штатах, состоит в том, что если Бразилия не разрешит патентование живых микроорганизмов, это будет в невыгодном положении по сравнению с другими странами мира. Этот вопрос набирает все больше сторонников в законодательном собрании.

Перед тем как документ может быть проголосован, заместитель Бруно Арауджо попросил приостановить сессию для публичных слушаний по этому вопросу. Дебаты никогда не происходили, но законопроект был направлен в следующий комитет без уважения Лимы. Бразильское законодательство, касающееся патентов, является довольно широким с точки зрения защиты патентов, даже больше, чем требуют международные договоры.

Росинья, выступает за тщательный пересмотр действующего закона, предусматривающий принятие нескольких механизмов, защищающих права пациентов. Согласно действующему законодательству, если Национальный институт интеллектуальной собственности задерживает анализ заявок, этот период может быть расширен. Это аберрация, потому что в распространении монополий закон препятствует производству дженериков и препятствует падению цены на лекарства.

Проект также вводит новшества путем введения публичного некоммерческого использования патентов при условии, что для целей общественных интересов, в том числе для национальной обороны и социальных интересов. Другими словами, он позволяет производить или импортировать общие версии запатентованных лекарств для использования в программах общественного здравоохранения. Законопроект также запрещает выдачу патентов на лекарственные средства второго употребления, то есть те, которые уже запатентованы для лечения одного заболевания, а затем используются в другом заболевании.

Критика текущей модели патентной защиты не является бразильской исключительностью. Другим преимуществом закона, мало изученного Бразилией, является обязательная патентная лицензия в общественных интересах, которая при срабатывании имеет неожиданные результаты.

Вице-президент Бразильской ассоциации промышленности химии, биотехнологии и ее специальностей Рейнальдо Гимарайнс напоминает, что закон оказал такое негативное влияние на бразильскую промышленность, что почти полностью ее уничтожил. Это связано с тем, что Бразилия не соблюдает десятилетний срок действия Соглашения ТРИПС для развивающихся стран по укреплению своей местной промышленности до принятия патентного законодательства - например, в отличие от Индии, которая соответствует установленному сроку, если на фармацевтической основе. Парламентарии были в восторге от идеи глобализации, экономического открытия, которая в то время была очень сильной, и в конечном итоге принял закон, который сделал более удобным для многонациональной промышленности закрыть заводы в Бразилии и импортировать законченную медицину, в то время как национальные отрасли промышленности сильно пострадали, - объясняет он.

Вызывает беспокойство то, что теперь корпоративные интересы крупных лабораторий снова становятся приоритетом парламента. Новый докладчик, назначенный по этому вопросу, был заместителем Андре Мура. Очень политически, все из них - коллеги из «евангельской группы», Куньи, Лиры и Муры, сегодня считаются тремя из самых влиятельных депутатов Дома. По этой причине их простое внимание к теме показывает, насколько важно это в парламенте.

Сенат также помог составить «Счетчик наркотиков». Его новейший представитель в группе клинических исследований в стране с участием людей, ослабляя этические ограничения действующего законодательства. По словам Хорхе Венаньо, врача и координатора Национальной комиссии по этике исследований, связанного с Национальным советом здравоохранения, который контролирует социальную активность в стране, проект предполагает радикальное сокращение прав людей, участвующих в клинических исследованиях. Верховный суд страны в конечном итоге приостановил практику там, пока не будет подготовлено новое законодательство, - говорит он.

Первый кандидат в сенат, Ана Амелия не получала пожертвования от фармацевтической промышленности, когда она баллотировалась в парламент. Но после избрания она вскоре оказалась под патронажем этого сектора. Он также участвовал в поездках, организуемых за границей.

Этот текст является одной из глав книги «Приватизация демократии: каталог корпоративного захвата в Бразилии». Последний этап упаковки непатентованных лекарств. Дело посредника - это всего лишь один симптом: в течение двадцати лет фармацевтические гиганты сделали молекулы потребительским продуктом, как и другие. Энн Криньон и Натали Фюнес. Создание болезней для продажи.

Ситуацию безукоризненно суммирует датский психолог Миккель Борч-Якобсен, социолог, ставший острым социологом и создающий документальный фильм под названием «Болезни для продажи»: Со временем мы создали лекарства для лечения болезней. В настоящее время созданы болезни для продажи лекарств, а болезни, которые не могут претендовать на патентование, просто исчезают из радара.

Мы запускаем болезнь «как будто мы запустим бренд джинсов», продолжает он. Поскольку никакого органического поражения не наблюдается, ревматологи часто считают его психосоматическим, но, ну, небольшое лечение не может повредить, и здесь Лирика продается по всему миру.

Другая излюбленная мишень: «Душа Через магию» полного спектр состояний большого тотализатора под названием „депрессия“ была поставлена ​​на антидепрессанты горе любовь, потерю, усталость или сомнение смысла от робости и сдержанности, от страха перед публичным выступлением: любое проявление скромности теперь перерабатывается в «синдром социальной тревоги», и это миллионы в казну его изобретателей.

Что касается лечения «гастроэзофагеального рефлюкса», который приносит 600 млн. Евро в год для производителей лекарств, чтобы облегчить его, это только изжога после тяжести. В Соединенных Штатах психиатр Дэвида Хили и профессор Университета Кардиффа, который платил за явное замедление карьеры, наблюдает с разочарованным отрядом «болезнь дня»: «биполярное расстройство», ранее маниакальная депрессия. После преобразования тревожного в депрессии тенденция состоит в том, чтобы сделать депрессию, даже переходную, биполярным расстройством.

Так называемый «я тоже» называется многими лекарствами, представленными в качестве новинок и которые на самом деле являются копиями. Почему бы не продолжить производство оригинала, если это хорошее лекарство? Достаточно просто избежать «родословной». Таким образом, для того, чтобы этот препарат не попадал в общественное достояние, производитель будет переустанавливать его, переименовывая его, делая небольшие изменения, такие как добавление витамина, так что это не совсем то же самое.

Лаборатория не обязана, кроме серьезных заболеваний, сравнивать свой новый продукт с другим ранее существовавшим и демонстрировать любое превосходство. Но защитная сетка везде пронизана. Лаборатории должны доказать эффективность своих новых лекарств. И несколько компаний не сомневались в прошлом, чтобы скрыть отрицательные клинические испытания.

Плохо заплаченные, недостаточно оцененные, утопленные в килограммах документации, когда они не слишком привязаны к фармацевтической промышленности, эти эксперты иногда довольствуются резюме, написанными лабораториями, вместо проверки тестов. Но, как только они появились, наркотик, даже опасный, может оставаться годами в обращении.

Фармаконадзор? «Газ-завод», по словам президента Института Неккера. «Чтобы запретить цианид, потребуется два года». Слишком много заинтересованных органов, комиссий, подкомитетов, суб-комиссий, рабочих групп, разбросанных средств. Сигналы оповещения трудно прорваться. 31 региональный центр распространяется по всей стране. Врачам и фармацевтам приходится поднимать тревожные побочные эффекты.