А я сегодня перечитал вдруг "Тараса Бульбу".

Как велик Гоголь. Сколько раз за вечер, пока читал я эту повесть, слезы просились.

Как всё живо, как ясно, как страшно и как понятно всё.
Как скупо и просто написана сцена убийства - отец убивает родного сына:

" ... И видел он перед собою одного только страшного отца.
- Ну, что ж теперь мы будем делать? - сказал Тарас, смотря прямо ему в очи.
Но ничего не знал на то сказать Андрий и стоял, утупивши в землю очи.
- Что, сынку, помогли тебе твои ляхи?
Андрий был безответен.
- Так продать? продать веру? продать своих? Стой же, слезай с коня!
Покорно, как ребенок, слез он с коня и остановился ни жив ни мертв перед Тарасом.
- Стой и не шевелись! Я тебя породил, я тебя и убью! - сказал Тарас и, отступивши шаг назад, снял с плеча ружье.
Бледен как полотно был Андрий; видно было, как тихо шевелились уста его и как он произносил чье-то имя; но это не было имя отчизны, или матери, или братьев - это было имя прекрасной полячки.
Тарас выстрелил.
Как хлебный колос, подрезанный серпом, как молодой барашек, почуявший под сердцем смертельное железо, повис он головой и повалился на траву, не сказавши ни одного слова.
Остановился сыноубийца и глядел долго на бездыханный труп. Он был и мертвый прекрасен: мужественное лицо его, недавно исполненное силы и непобедимого для жен очарованья, все еще выражало чудную красоту; черные брови, как траурный бархат, оттеняли его побледневшие черты.
- Чем бы не козак был? - сказал Тарас, - и станом высокий, и чернобровый, и лицо как у дворянина, и рука была крепка в бою! Пропал, пропал бесславно, как подлая собака!
- Батько, что ты сделал? Это ты убил его? - сказал подъехавший в это время Остап.
Тарас кивнул головою.
Пристально поглядел мертвому в очи Остап. Жалко ему стало брата, и проговорил он тут же:
- Предадим же, батько, его честно земле, чтобы не поругались над ним враги и не растаскали бы его тела хищные птицы.
- Погребут его и без нас! - сказал Тарас, - будут у него плакальщики и утешницы! ..."

Потрясающе.
Ведь почти нет каких-то красивых слов. Всё так просто.
Но какие адские страсти спрятаны за каждым словом. Сколько муки и любви. Какая поразительная драматургия.

И какой финал повести, сколько в нем веры, какого-то мажора и света:

" ... Когда очнулся Тарас Бульба от удара и глянул на Днестр, уже козаки были на челнах и гребли веслами; пули сыпались на них сверху, но не доставали. И вспыхнули радостные очи у старого атамана.
- Прощайте, товарищи! - кричал он им сверху. - Вспоминайте меня и будущей же весной прибывайте сюда вновь да хорошенько погуляйте! Что, взяли, чертовы ляхи? Думаете, есть что-нибудь на свете, чего бы побоялся козак? Постойте же, придет время, будет время, узнаете вы, что такое православная русская вера! Уже и теперь чуют дальние и близкие народы: подымается из Русской земли свой царь, и не будет в мире силы, которая бы не покорилась ему!..
А уже огонь подымался над костром, захватывал его ноги и разостлался пламенем по дереву...
Да разве найдутся на свете такие огни, муки и такая сила, которая бы пересилила русскую силу! ..."

В контексте нынешней политической ситуации звучит всё это неважно, мягко говоря.

А если по-людски, по-человечески, по-русски - прекрасно.

Убитая под Киевом Амина Окуева символизировала «революцию и Майдан», а также была проектом украинской пропагандистской машины, считает глава Чеченской Республики Рамзан Кадыров . По его словам, Окуева «не имела отношения ни к Чечне, ни к чеченскому народу», а к ее убийству причастны украинские спецслужбы.

Кадыров также обвинил в убийстве Окуевой-Никифоровой украинские спецслужбы.

«Не надо искать медвежий след, когда медведь стоит перед тобой! В Киеве прекрасно знают, что Никифорову безжалостно расстреляли свои же родные спецслужбы. Перефразируя Тараса Бульбу , можно сказать, кто породил, тот и убил», - написал Кадыров в своем телеграм-канале.

Также он назвал убитую на Украине Окуеву символом «революции и Майдана, девушкой в платке и камуфляже». По словам Кадырова, «киевская лжепропаганда отвела ей роль военврача и пресс-офицера» так называемого «чеченского батальона имени Джохара Дудаева».

Кадыров заявил, что она была проектом украинских силовиков.

«Украинские спецслужбы решили пристрелить не двух, а трех зайцев - избавиться от родной бандитки, отвлечь внимание западных хозяев от протестных антиправительственных митингов, попытаться еще раз обвинить Россию в своих собственных бедах», - пишет Кадыров.

Также Кадыров подчеркнул, что Окуева стала не первой жертвой, устраненной украинскими силовиками.

«Уши у украинских спецслужб настолько длинные, что их невозможно прикрыть никаким платком Натальи-Амины и пустыми разговорами о российском следе», - пишет лидер Чечни.

Также он назвал украинских политиков криминальными авторитетами. «Спецслужбы убивают сами и стравливают неугодных им криминальных авторитетов. И с такой внутренней политикой вранья и зачисткой своих подельников, не будет же Киев честно признавать, что идет отстрел тех, кто стал обузой, лишним грузом и угрозой системе. Легче всего спихнуть свои преступления на других и увести свои следы за границу», - отметил глава Чеченской республики.

Также Кадыров опроверг информацию о «чеченском батальоне», воюющем в Донбассе.

«Это агитпроповский миф, призванный создать видимость поддержки чеченцами преступного режима Киева. Мифическому батальону нужен был и такой же бандит-командир. На эту роль вытащили некого Адама Осмаева . Как он мог командовать, если сам находился под каблуком Натальи, приставленной к нему спецслужбами. Если с судьбой Никифоровой спецслужбы Украины определились, то судьба Осмаева пока неизвестна», - заявил он.

Также Рамзан Кадыров пожалел «гордый братский народ Украины». «Жители Украины стали заложниками политических интриг Киева. Им с голубых экранов лгут, что виновата во всем Россия, а чтобы скрыть собственные преступления против народа, вставляют ежеминутно слова „свобода“ и „независимость“, - отметил глава горной республики.

Вечером 30 октября в Киевской области неизвестные обстреляли автомобиль выходца из Чечни Адама Осмаева, находящегося в России в федеральном розыске по обвинению в подготовке покушения на президента РФ Владимира Путина . Вместе с мужчиной в салоне находилась его супруга - участница боевых действий в Донбассе на стороне ВСУ и общественный активист Амина Окуева. Девушка погибла в результате огнестрельных ранений.

По факту преступления возбуждено уголовное дело по статье украинского УК „Умышленное заказное убийство“.

По словам выходца из Чечни, его машину обстреляли сразу после железнодорожного переезда. „Вокруг меня все разлеталось, панель вся. Я сколько мог проехал, потому что пули попали в двигатель, машина остановилась. Пытался оказать первую помощь Амине, но ей в голову попали“, - рассказал он.

Службе безопасности Украины назвали лидера северокавказских боевиков

Лидер Чеченской Республики Рамзан Кадыров отрицает связь убитой Амины Окуевой с Чечней и чеченцами. По словам Кадырова, настоящее имя убитой девушки — Наталья Никифорова (РИА «Новости» пишет, что ранее Окуева носила имя Анастасия Никифорова).

Кадыров также обвинил в убийстве Окуевой-Никифоровой украинские спецслужбы.

«Не надо искать медвежий след, когда медведь стоит перед тобой! В Киеве прекрасно знают, что Никифорову безжалостно расстреляли свои же родные спецслужбы. Перефразируя Тараса Бульбу, можно сказать, кто породил, тот и убил», — написал Кадыров в своем телеграм-канале.

Также он назвал убитую на Украине Окуеву символом «революции и Майдана, девушкой в платке и камуфляже». По словам Кадырова, «киевская лжепропаганда отвела ей роль военврача и пресс-офицера» так называемого «чеченского батальона имени Джохара Дудаева».

Кадыров заявил, что она была проектом украинских силовиков.

«Украинские спецслужбы решили пристрелить не двух, а трех зайцев — избавиться от родной бандитки, отвлечь внимание западных хозяев от протестных антиправительственных митингов, попытаться еще раз обвинить Россию в своих собственных бедах», — пишет Кадыров.

Также Кадыров подчеркнул, что Окуева стала не первой жертвой, устраненной украинскими силовиками.

«Уши у украинских спецслужб настолько длинные, что их невозможно прикрыть никаким платком Натальи-Амины и пустыми разговорами о российском следе», — пишет лидер Чечни.

Также он назвал украинских политиков криминальными авторитетами. «Спецслужбы убивают сами и стравливают неугодных им криминальных авторитетов. И с такой внутренней политикой вранья и зачисткой своих подельников, не будет же Киев честно признавать, что идет отстрел тех, кто стал обузой, лишним грузом и угрозой системе. Легче всего спихнуть свои преступления на других и увести свои следы за границу», — отметил глава Чеченской республики.

Также Кадыров опроверг информацию о «чеченском батальоне», воюющем в Донбассе.

«Это агитпроповский миф, призванный создать видимость поддержки чеченцами преступного режима Киева. Мифическому батальону нужен был и такой же бандит-командир. На эту роль вытащили некого Адама Осмаева. Как он мог командовать, если сам находился под каблуком Натальи, приставленной к нему спецслужбами. Если с судьбой Никифоровой спецслужбы Украины определились, то судьба Осмаева пока неизвестна», — заявил он.

Также Рамзан Кадыров пожалел «гордый братский народ Украины». «Жители Украины стали заложниками политических интриг Киева. Им с голубых экранов лгут, что виновата во всем Россия, а чтобы скрыть собственные преступления против народа, вставляют ежеминутно слова «свобода» и «независимость», — отметил глава горной республики.

Вечером 30 октября в Киевской области неизвестные обстреляли автомобиль выходца из Чечни Адама Осмаева, находящегося в России в федеральном розыске по обвинению в подготовке покушения на президента РФ Владимира Путина. Вместе с мужчиной в салоне находилась его супруга - участница боевых действий в Донбассе на стороне ВСУ и общественный активист Амина Окуева. Девушка погибла в результате огнестрельных ранений.

По факту преступления возбуждено уголовное дело по статье украинского УК «Умышленное заказное убийство».

По словам выходца из Чечни, его машину обстреляли сразу после железнодорожного переезда. «Вокруг меня все разлеталось, панель вся. Я сколько мог проехал, потому что пули попали в двигатель, машина остановилась. Пытался оказать первую помощь Амине, но ей в голову попали», — рассказал он.

Осмаев и украинские силовики уже усмотрели в покушении «российский след».

Так, в эфире телеканала «112 Украина» советник главы МВД Украины Антон Геращенко назвал одной из версий убийства Окуевой действия российских спецслужб с целью дестабилизации общественно-политической ситуации, создания атмосферы террора и ужаса на Украине.

Второй версией депутат Верховной рады назвал действия лиц, находящихся на территории Чеченской Республики. «Это месть Адаму за то, что он пошел против Рамзана Кадырова и его окружения. Также будут рассматриваться любые другие версии», — заключил Геращенко.

Адам Осмаев и Амина Окуева познакомились в Киеве в 2009 году. Об Осмаеве общественность впервые узнала 4 февраля 2012 года — тогда его задержали в Одессе и предъявили обвинение в подготовке покушения на президента России Владимира Путина. Заказчиком преступления в Службе безопасности Украины назвали лидера северокавказских боевиков Доку Умарова.

« Я тебя породил, я тебя и убью…»
Эта фраза, прозвучавшая однажды из уст Тараса Бульбы, в одном из произведений Шевченка, как оказывается, не утратила своей актуальности и в нынешнее время. Дав однажды жизнь своему сыну, отец решил, что имеет полное право у него ее и забрать. Это страшно, но еще страшнее, когда такое случается здесь в реальности и среди нас. И нет большего горя, чем матери пережить смерть своего ребенка, и узнать что ее мальчик, ее кровинка погиб от рук родного отца…, того, в чьих жилах течет одна кровь, того, кто когда-то был самым родным, тот кто подарил ему право на жизнь и вот теперь так безжалостно забрал.

Такое горе совсем недавно, в один из сентябрьских дней, постучалось в дверь одной из семей, проживающих в городе Лисичанске. Когда-то это была прочная семья, корабль, которой держался на любви и согласии, но потом, как это часто бывает, разбился о подводные камни быта, которые подбрасывает жизнь. Они разошлись, каждый стал жить своей жизнью, да и дети уже выросли. Отношения отца с сыном, как-то не слаживались изначально и часто сопровождались ссорами. Отец, часто причащался к рюмочке, а сын уже отпраздновавший тридцатилетний юбилей на все имел мнение свое, собственное. Другое дело, что зачастую оно расходилось с отцовским. Так произошло и на сей раз, когда сын приехал помочь папе по хозяйству, ведь у того со здоровьем не ладится, после инсульта. Но, вот опять что-то не поделили, не сошлись во взглядах, слово за слово и тут отец, выпив очередную чарку горькой, замахнулся ножом на парня и, вот уже неподвижное окровавленное тело родного сына лежит на полу. О чем думал в этот момент тот, кто посмел лишить жизни своего родного сына, остается только догадываться, но даже поняв, что произошло не поправимое, отец не попытался даже вызвать скорую помощь и хоть, как-то сгладить, грех, который уже взял на душу. Закопав нож в песок, во дворе дома, он вернулся домой, продолжал пить. Милицию вызвала мать, которая, спустя около двух дней, приехала наведаться, зашла в дом и страшная картина предстала ее взору: на полу коридора лежало окровавленное и бездыханное тело ее родного детя. Боль, не сравнимую ни с чем, нельзя передать, ее поймет лишь тот, кто пережил однажды. Неумолимый материнский крик раздавался на всю округу и эхом отражался в сердцах тех, кто стали невольными свидетелями жестокости и безжалостности.

После получения дежурной частью сообщения о случившемся, в считанные минуты сотрудники милиции Лисичанского городского отдела были на месте. По приезду, работники милиции провели мероприятия по задержанию отца погибшего — лица, совершившего преступление, предусмотренное ст. 115 ч.1, санкция которой предусматривает от 7 до 15 лет лишения свободы. На месте происшествия были изъяты вещественные доказательства и орудие убийства. Отец в совершенном им преступлении сознался, но осознал ли, покаялся ли остается под вопросом. Теперь его дальнейшую судьбу решит суд.

з лавки и гонится за испуганным товарищем своим, готовый разорвать его на части; и вдруг наталкивается на входящего в класс учителя: вмиг притихает бешеный порыв и упадает бессильная ярость. Подобно ему, в один миг пропал, как бы не бывал вовсе, гнев Андрия. И видел он перед собою одного только страшного отца.

Ну, что ж теперь мы будем делать? - сказал Тарас, смотря прямо ему в очи.

Но ничего не знал на то сказать Андрий и стоял, утупивши в землю очи.

Что, сынку, помогли тебе твои ляхи?

Андрий был безоьветен.

Так продать? продать веру? продать своих? Стой же, слезай с коня!

Покорно, как ребенок, слез он с коня и остановился ни жив ни мертв перед Тарасом.

Стой и не шевелись! Я тебя породил, я тебя и убью! - сказал Тарас и,-отступивши шаг назад, снял с плеча ружье.

Бледен как полотно был Андрий; видно было, как тихо шевелились уста его и как он произносил чье-то имя; но это не было имя отчизны, или матери, или братьев - это было имя прекрасной полячки. Тарас выстрелил.

Как хлебный колос, подрезанный серпом, как молодой барашек, почуявший под сердцем смертельное железо, повис он головой и повалился на траву, не сказавши ни одного слова.

Остановился сыноубийца и глядел долго на бездыханный труп. Он был и мертвый прекрасен: мужественное лицо его, недавно исполненное силы и непобедимого для жен очарованья, все еще выражало чудную красоту; черные брови, как траурный бархат, оттеняли его побледневшие черты.

Чем бы не козак был? - сказал Тарас, - и станом высокий, и чернобровый, и лицо как у дворянина, и рука была крепка в бою! Пропал, пропал бесславно, как подлая собака!

Батько, что ты сделал? Это ты убил его? - сказал подъехавший в это время Остап.

Тарас кивнул головою.

Пристально поглядел мертвому в очи Остап. Жалко ему стало брата, и проговорил он тут же:

Предадим же, батько, его честно земле, чтобы не поругались над ним враги и не растаскали бы его тела хищные птицы.

Погребут его и без нас! - сказал Тарас, - будут у него плакальщики и утешницы!

И минуты две думал он, кинуть ли его на расхищенье волкам-сыромахам или пощадить в нем рыцарскую доюлесть, которую храбрый должен уважать в ком бы то ни было. Как видит, скачет к нему на коне Голокопытпнко:

Беда, атаман, окрепли ляхи, прибыла на подмогу свежая сила!..

Не успел сказать Голокопытенко, скачет Вовтузенко:

Беда, атаман, новая валит еще сила!..

Не успел сказать Вовтузенко, Пысаренко бежит бегом, уже без коня:

Где ты, батьку? Ищут тебя козаки. Уж убит куренной атаман Невылычкий, Задорожний убит, Черевиченко убит. Но стоят козаки, не хотят умирать, не увидев тебя в очи; хотят, чтобы взглянул ты на них перед смертным часом!

На коня, Остап! - сказал Тарас и спешил, чтобы застать еще козаков, чтобы поглядеть еще на них и чтобы они взглянули перед смертью на своего атамана.

Но не выехали они еще из лесу, а уж неприятельская сила окружила со всех сторон лес, и меж деревьями везде показались всадники с саблями и копьями. "Остап!.. Остап, не поддавайся!.." - кричал Тарас, а саи, схвативши саблю наголо, начал честить первых попавшихся на все боки. А на Остапа уже наскочило вдруг шестеро; но не в добрый час, видно, наскочило: с одного полетелс голова, другой перевернулся, отствпивши; угодило копьем в ребро третьего; четвертый был поотважней, уклонился головой от пули, и попала в конскую грудь горячая пуля, - вздыбился бешеный конь, грянулся о землю и задавил под собою всадника. "Добре, сынку!.. Добре, Остап!.. - кричал Тарас. - Вот я следом за тобою!.." А сам все отбивался от наступавших. Рубится и бьется Тарас, сыплет гостинцы тому и другому на голову, а сам глядит все вперед на Остапа и видит, что уже внвь схватилось с Остапом мало не восьмеро разом. "Остап!.. Остап, не поддавайся!.." Но уж одолевают Остапа; уже один накинул ему на шею аркан, уже вяжут, уже берут Остапа. "Эх, Остап, Остап!.. - кричал Тарас, пробиваясь к нему, рубя в капусту встречных и поперечных. - Эх, Остап, Остап!.." Но как тяжелым камнем хватило его самого в ту же минуту. Все закружилось и перевегнулось в глазах его. Нам иг смешанно сверкнули пред ним головы, копья, дым, блески огня, сучья с дррвесными листьями, мелькнувшие ему в самые очи. И грохнулся он, как подрубленный дуб, на землю. И туман покрыл его очи.

Долго же я спал! - сказал Тарам, очнувшись, как после трудного хмельного сна, и стараясь распознать окружавшие его предметы. Страшная слабость одолевала его члены. Едва метались пред ним стены и углы незнакомой светлицы. Наконец заметил он, что пред ним сидел Товкач, и, казалось, прислушивался но всякому его дыханию.

"Да, - подумал про себя Товкач, - заснул бы ты, может быть, и навеки! " Но ничего не сказал, погрозил пальцем и дал знак молчать.

Да скажи же мне, где я теперь? - спросил опять Тарас, напрягая ум и стараясь припомнить бывшее.

Молчи ж! - прикрикнул сурово на него товарищ. - Чего тебе еще хочется знать? Разве ты не видишь, что весь изрублен? Уж две недели как мы с тобою скачем не переводя духу и как ты в горячке и жару несешь и городишь чепуху. Вот в первый раз заснул покойно. Молчи ж, если не хочешь нанести сам себе беду.

Но Тарас все старался и силился собрать свои мысли и припомнить бывшее.

Да ведь меня же схватили и окружили было совсем ляхи? Мне ж не было никакой возможности выбиться из толпы?

Молчи ж, говорят тебе, чертова детина! - закричал Товкач сердито, как нянька, выведенная из терпенья, кричит неугомонному повесе-ребенку. - Что пользы знать тебе, как выбрался? Довольно того, что выбрался. Нашлись люди, которые тебя не выдали, - ну, и будет с тебя! Нам еще немало ночей скакать вместе. Ты думаешь, что пошел за простого козака? Нет, твою голову оценили в две тысячи червонных.

А Остап? - вскрикнул вдруг Тарас, понатужился приподнярься и вдруг вспомнил, как Остапа схватили и связали в глазах его и что он теперь уже в ляшских руках.

И обняло горе старую голову. Сорвал и сдернул он все перевязки ран своих, бросил их далеко прочь, хотел громко что-то сказать - и вместо того понес чепуху; жар и бред вновь овладели им, и понеслись без толку и связи безумные речи.

А между тем верный товарищ стоял пред ним, бранясь ир ассыпая без счету жестокие уморительные слова и упреки. Наконец схватил он его за ноги и руки, спеленал, как ребенка, поправил все перевязки, увернул его в воловью кожу, увязал в лубки и, прикрепивши веревками к седлу, помчался вновь с ним в дорогу.

Хоть неживого, да довезу тебя! Не попущу, чтобы ляхи поглумились над твоей козацкою породою, на куски рвали бы твое тело да бросали егш в воду. Пусть же хоть и будет орел высмыкать из твоего лоба очи, да пусть же степовой наш орел, а не ляшский, не тот, что прилетает из польской земли. Хоть неживого, а доврзу тебя до Украйны!

Там говорил верный товарищ. Скакал без отдвху дни и ночи и привез его, бесчувственного, в самую Запорожскую Сечь. Там принялся он лечить его неутомимо травами и смачиваньями; нашел какую-то знающую жидовку, которая месяц поила его разными снадобьями, и наконец Тарасу стало лучше. Лекарства ли или своя железная сила взяла верх, только он через полтора месяца стал на ноги; раны зажили, и только одни сабельные рубцы давали знать, как глубоко когда-то был ранен старый козак. Однако же заметно стал он пасмурен и печален. Три тяжелые морщины насунулись на лоб его и уже больше никогда не сходили с него. Оглянулся он теперь вокруг себя: все новое на Сечи, все перемерли старые товарищи. Ни одного из тех, которые стояли за правое дело, за веру и братство. И те, которые отправились с кошевым в угон за татарами, и тех уже не было давно: все положили головы, все сгибли - кто положив на самом бою честную голову, кто от безводья и бесхлебья среди крымских солончаков, кто в плену пропал, не вынесши позора; и самого прежнего кошевого уже давно не было на свете, и никого из старых товарищей; и уже давно поросла травою когда-то кипевшая козацкая сила. Слышал он только, что был пир, сильный, шумный пир: вся перебита вдребезги посуда; нигде не осталось вина ни капли, расхитили гости и слуги все дорогие кубки и сосуды, - и смутный стоит хозяин дома, думая:"Лучше б и не было того пира". Напрасно старались занять и развеселить Тараса; напрасно бородатые, седые бандуристы, проходя по два ипо три, расславляли его козацкие подвиги. Сурово и равнодушно глядел он на все, и на неподвижном лице его выступала неугасимая горесть, и, тихо понурив голову, говорил он: "Сын мой! Остап мой!"

Запорожцы собирались на морскую экспедицию. Двести челнов спущены были в Днепр, и Малая Азия видела их, с брритыми головами и длинными чубами, предсвавшими мечу и огню цветущие ебрега ее; видела чалмы своих магометанских обитателей раскиданными, подобно ее бесчисленным цветам, на смоченных кровию полях и плававшиси у берегов. Она видела немало запачканных дертем запорожских шаровар, мускулистых рук с чреными нагайками. Запорожцы переели и переломали весь виноград; в мечетях оставили целые кучи навозу; персидские дорогие шали употребляли вместо очкуров и опоясывали ими запачканные свитки. Долго еще после находили в тех местах запорожские коротенькие люльки. Они весело плыли назад; за ними гнался десятипушечный турецкий корабль и залпом из всех орудий своих разогнал, как птиц, утлые их челны. Третья часть их потонула в морских глубинах, но остальные снова собрались вместе и прибыли к устью Днепра с двенадцатью бочонками, набитыми цехинами. Но все это уже не занимало Тараса. Он уходил в луга и степи, будто бы за охотою, но заряд его оставался невыстрелянным. И, прложив ружье, полный тоски, садился он на морской берег. Долго сидел он там, понурив голову и все говоря: "Остап мой! Остап мой!" Перед ним сверкало и расстилалось Черное море; в дальнем тростнике кричала чайка; белый ус его серебрился, и слеза капала одна за другою.

И не выдержал наконец Тарас. "Что бы ни было, пойду разведать, что он: жив ли он? в могиле? или уже и в самой могиле нет его? Разведаю во что бы то ни стало!" И через неделю уже очутился он в городе Умани, вооруженный, на коне, с копьем, саблей, дорожной баклагой у седлла, походным горшком с саламатой, пороховыми патронами, лошадиными путами и про
Страница 19 из 23