Вся деятельность «Народной воли» направлялась на накопление сил для совершения политического переворота. При этом программа Исполнительного комитета ставила на первый план пропагандистскую и агитационную работу, а террористической отводила второе мест. А.И.Желябов говорил на суде: «… была поставлена задача насильственного переворота, задача, требующая громадных организованных сил, мы, и я, между прочим, озаботились созиданием этой организации в гораздо большей степени, чем покушения».

Однако даже минимальные усилия, необходимые для подготовки покушения, требовали таких больших затрат, что приходилось отрывать людей от других «дел».

В отличие от своих предшественников, революционеров конца 1870-х годов, народовольцы видели в терроре не просто акты мести и самозащиты, но средство к достижению целей партии. По их мнению, покушения давали возможность «устрашить» правительство и в то же время способствовали «возбуждению» масс. Террор – это агитационное средство, призванное поднимать дух народа, полагали они.

В терроре участвовала не вся партия «Народной воли», а лишь члены и агенты Исполнительного комитета. Из рядовых народовольцев только 12 человек имели отношение к покушениям на царя.

Ещё в Лесном 26 августа 1896 года Исполнительный комитет вынес смертный приговор императору Александру II. Спустя три месяца по случаю покушения на царя под Москвой была издана листовка, содержавшая обоснование приговора. В ней говорилось: «Александр II – наглый представитель узурпации народного самодержавия, главный столп реакции, главный виновник судебных убийств. 14 казней тяготеют на его совести, сотни замученных и тысячи страдальцев вопиют об отмщении… Если б Александр II, отказавшись от власти, передал её всенародному Учредительному собранию, тогда только мы оставили бы в покое Александра II и простили бы ему все его преступления».

Террористическая борьба потребовала от народовольцев не только громадной энергии и презрения к человеческой жизни, но и научных знаний и технической опытности.

Работа по изготовлению динамита началась ещё до оформления «Народной воли». Первая известная мастерская, точнее, лаборатория, размещалась в доме N6 по Баскову переулку в Петербурге. Её организатор Степан Григорьевич Ширяев жил здесь с 26 мая до 5 июня 1879 года. Хозяйкой квартиры стала А.В.Якимова. За полгода до того Ширяев вернулся из-за границы. В течение двух лет он изучал там рабочее движение, знакомился с деятельностью 1 Интернационала. В то же время, желая изучить какое-либо ремесло, он работал у изобретателя электрической свечи П.Н.Яблочкова, находившегося в то время в Париже, затем в электрической мастерской в Лондоне, приобрел научно-технические, знания, овладел слесарным мастерством.

В Петербурге эти знания очень пригодились. Ширяев штудировал литературу, посещая Публичную библиотеку. Первые опыты, производившиеся в Басковом переулке, показали, что производство динамита в домашних условиях возможно.

Видимо, ещё ранее Ширяева и независимо от него приступил к опытам по изготовлению взрывчатых веществ Н.И.Кибальчич, в прошлом студент Медико-хирургической академии. Он занялся практической химией, затем перечитал всю специальную литературу и наконец смог получить у себя в комнате небольшое количество нитроглицерина.

С июля по сентябрь 1879 года в Петербурге существовала уже настоящая динамитная мастерская. Вначале она размещалась в доме на Невском, в той же квартире, где позже, в начале сентября, поселились Морозов и Любатович. Здесь хозяевами квартиры были Г.П.Исаев и А.В.Якимова. В августе динамитная мастерская находилась в Троицком переулке. На этот раз квартиру содержали С.Г.Ширяев и А.В.Якимова.

В течение лета в мастерской было изготовлено около 6 пудов (96 кг) динамита. Его использовали осенью 1879 года для подготовки трёх покушений на царя по пути следования его из Крыма в Петербург. Все три покушения оказались безуспешными.

Ширяев участвовал в этих покушениях в качестве техника. Вернувшись в Петербург, он остановился в меблированных комнатах на Гончарной улице. В ночь с 3 на 4 декабря в доме был произведен повальный обыск. В руки полиции попали сразу два народовольца, остановившиеся здесь независимо друг от друга: Мартыновский с подпольным паспортным бюро и Ширяев.

Неизменной хозяйкой всех динамитных мастерских «Народной воли» до 1 марта 1881 года была Лнна Васильевна Якимова. Уже на «процессе 193-х» многим запомнилась эта высокая блондинка с длинной белой косой.

Впервые Якимову арестовали в 17 лет, когда она была сельской учительницей и вела пропаганду. Ко времени последнего ареста, незадолго до октябрьского переворота, ей шёл уже шестой десяток.

Якимова выполняла работу, связанную с изготовлением взрывчатых веществ.

С января но весну 1880 года адрес динамитной мастерской: Большая Подьяческая, дом 37. Со стороны улицы это четырехэтажный дом, но со стороны двора он имеет пять этажей. Квартира 27, в которой была мастерская, расположена на пятом этаже, частью в лицевом доме, частью в правом дворовом флигеле. В квартире были три комнаты, кухня, коридор, туалет, к ней примыкал чердак. Три окна трёх комнат обращены во двор. В световой колодец выходили окна чердака, кухни и второе окно одной из комнат – гостиной. Эта квартира стала известной властям через 9 месяцев после того, как была оставлена народовольцами.

Хозяева квартиры, АВ.Якимова и Г.П.Исаев, жили под фамилиями Давыдовой и Еремеева. Работе мастерской помогали, доставляли материалы Т.ИЛебедева, АП.Корба, О.СЛюбатович.

Главными техниками здесь были Кибальчич и Исаев.

По своим склонностям агент Исполнительного комитета Николай Иванович Кибальчич был скорее кабинетным ученым, чем революционером-практиком; ему, как правило, принадлежала общая идея в решении технических задач. Как теоретик он не имел себе равных, всегда мог предложить и рассчитать несколько проектов для тех или иных условий. В роли же исполнителя он не отличался ловкостью.

Главный техник «Народной воли» был литератором. Под фамилией «Самойлов» он печатался в легальных журналах «Слово» и «Русское богатство» и жил на заработок от литературного труда.

Выступал он и в нелегальной прессе. Ему принадлежит теоретическая статья о соотношении политической и экономической борьбы в революции, помещенная в пятом номере «Народной воли» за подписью «Дорошенко».

Сосредоточенный на научных идеях, в обычной жизни он был очень непрактичным.

Основная техническая работа падала на долю Григория Прокофьевича Исаева. Два года учебы на естественном отделении университета и один год в Медико-хирургической академии дали ему знания в области химии, необходимые для работы в мастерской. По выражению В.Н.Фигнер, Кибальчича можно было назвать «мыслью», а Исаева «руками» Исполнительного комитета в его террористической деятельности. Натуры разные и даже противоположные, они взаимно дополняли друг друга. Мысль, поданную Кибальчичем, Исаев тотчас подхватывал. «Личное самоотречение не есть отречение от личности, – объяснял Исаев, – а только отречение от своего эгоизма».

Динамит, изготовленный в мастерской на Большой Под-ъяческой, использовался для состоявшегося в феврале 1880 года покушения на царя в Зимнем дворце.

Организатор этого покушения Степан Николаевич Халтурин, столяр по профессии, один из создателей «Северного союза русских рабочих», пользовался большим влиянием в среде друзей по партии. Поначалу Халтурин был решительным противником террора. После каждого покушения росли полицейские репрессии, множились обыски, аресты, ссылки. «Чистая беда, – восклицал Халтурин, – только-только наладится у нас дело – хлоп! Шарахнула кого-нибудь интеллигенция, и опять провалы. Хоть немного бы дали вы нам укрепиться!».

Но распространенное тогда мнение о том, что «падёт царь, падёт и царизм, Наступит новая эра, эра свободы», одержало верх. Когда Халтурин услышал от знакомых рабочих о возможности поступить в Зимний дворец и, следовательно, подготовить покушение на царя, он сделал выбор: «… смерть Александра II принесет с собою политическую свободу… Тогда у нас будут не такие союзы. С рабочими же газетами не нужно будет прятаться».

С сентября 1879 года Халтурин уже работал во дворце. Ему удалось поселиться в подвальном помещении той стороны дворца, которая обращена к Адмиралтейству. В первом этаже над этим и соседними помещениями располагалась гауптвахта, а во втором – «желтая комната» – царская столовая. Окна всех этих помещений выходят во двор. Вероятно, в январе, когда начала работать динамитная мастерская, Халтурин пронес во дворец динамит и хранил его в большом сундуке, которым предусмотрительно обзавелся заранее.

5 февраля 1880 года во дворце ждали гостя – принца Гессенского. На 6 часов был назначен обед в «желтой комнате».

Вечером, когда в подвальном помещении никого не было, Халтурин поджег фитиль, запер дверь и ушел. Около дворца его ждал Желябов. «Готово», – произнес Халтурин. В начале седьмого часа раздался оглушительный взрыв. Гауптвахта была разрушена. Однако цель оказалась не достигнута. Между первым и вторым этажами были двойные своды. Нижний свод был пробит, верхний только потревожен. В столовой поднялся паркет, появились трещины в стене, вылетели отдушины калориферного отопления. К тому же царя в столовой ещё не было: гость запоздал, и обед не начинался.

Халтурин был уведен на Большую Подьяческую. Измученный, он, едва стоя на ногах, только спросил: «Есть ли здесь оружие? Я ни за что не сдамся живым». «О, сколько угодно», – отвечала Якимова.

Некоторое время Халтурин укрывался в этой квартире. Хозяева её – «Давыдова» и «Еремеев» – с целью конспирации поддерживали знакомство со старшим дворником. Они разрешили ему отпраздновать в их квартире именины и сами были приглашены в качестве гостей. Все подозрительное в квартире спрятали. Халтурина, одев в шубу, поместили на чердаке. Исаев и Якимова «веселились» вместе с гостями, среди которых был и околоточный надзиратель, а из окна чердака, находившегося против окна гостиной, через световой колодец смотрел на них разыскиваемый полицией Халтурин.

Вскоре Халтурин перебрался в Москву и действовал там среди рабочих. Весной 1881 года он стал членом Исполнительного комитета.

Взрыв в Зимнем дворце потряс общественные круги России и за границей. «Народная воля», созданная всего полгода назад, приобрела огромную известность. Ни одним участник покушения не был арестован. Исполнительный комитет казался могущественным и неуловимым.

Правительство было в растерянности, повелитель 70 миллионов оказался достижимым для террористов в собственном дворце.

«Страшное чувство овладело всеми нами, – заносил в дневник наследник престола. – Что нам делать?» Фантастические слухи об ожидаемых взрывах ползли по столице. Дворники советовали горожанам запастись водой на случай взрыва водопровода. Панический страх заставлял одних уезжать из Петербурга, а других – переводить капиталы за границу.

Застой дел был отмечен на бирже, курс упал.

Власти ожидали к 19 февраля – дню отмены крепостного права и 25-летию царствования Александара II – открытого выступления.

К власти были призван генерал, граф М.Т.Лорис-Меликов. В качестве начальника Верховной распорядительной комиссии он получил диктаторские права для подавления террористов. Граф повел новую линию – не голого насилия, а сочетания жестоких мер против с привлечением на сторону правительства «благомыслящих».

Продолжалась подготовка покушений на Александра II. Весной 1880 года были начаты, но затем свернуты приготовления в Одессе. Летом этого же года в Петербурге предполагалось взорвать Каменный мост через Екатерининский канал на Гороховой улице. По этому мосту царь проезжал, направляясь из Зимнего дворца в Царское Село и обратно. Покушение не состоялось.

Осенью 1880 года начались приготовления к покушению, ставшему последним.

На этот раз динамитная мастерская была устроена на Обводном канале. Мастерская не была открыта полицией. Квартиру содержали П.И.Кибальчич и А.В. Якимова, в качестве бедной родственницы «хозяев» выступала Ф.А.Морейнис. В последние недели Якимова практически уже не жила в мастерской, так как ей было дано другое задание. Но иногда она заглядывала, с таким расчетом, чтобы дворник, приносивший по утрам дрова, мог её видеть. Приходящими работниками были А.И.Баранников и НАСаблин. Исаев уже не мог работать в полную силу. Однажды – это было в Одессе – он чистил трубочку, полученную с Охотинского порохового завода, а в ней оказалась гремучая ртуть. Произошел взрыв, и Исаеву оторовало три пальца.

В мастерской на Обводном канале чуть не произошла катастрофа. Дело было вечером. Находившаяся дома одна, Морейнис услышала треск, шипение, и затем из комнаты, где была лаборатория, появились едкие желтые пары. Керосиновая лампа в кухне погасла. В волнении Морейнис то выскакивала не лестницу, то возвращалась в кухню и высовывала голову в форточку, чтобы глотнуть воздуха. Каждую минуту мог произойти взрыв, а она не знала, что предпринять.

Выручил случай. Якимова пришла в неурочный час. Она бросилась в мастерскую и вынула пробки из четвертных (3 литра) бутылей с кислотами. По ошибке бутылки закрыли, поэтому они нагрелись, а одна из них лопнула. Подоконник обуглился, шторка истлела. На следующий день явился дворник, чтобы осмотреть комнату: в нижний этаж пролилась какая-то жидкость, от которой позеленел карниз. Морейнис наскоро придумала: она готовила больной хозяйке ванну, пролила лекарство, её очень ругали, если дворник войдет в комнату, её опять будут ругать и т.п.

Её мольбы и добрые отношения с дворником спасли положение: он ушел, не зайдя в комнату.

В декабре работа была окончена, квартиру очистили и многие народовольцы, в том числе А.И.Желябов, С.Л.Перовская, А.В.Якимова, Н.А Саблин, Г.М.Гельфман, П.С.Ивановская, М.Р.Ланганс, Л.Д.Терентьева, М.Ф.Грачевский, Н.И.Кибальчич, Г.П.Исаев, Ф.А.Морейнис – всего человек 15, – встречали здесь Новый 1881 год.

За последний перед 1 марта год это был, вероятно, единственный праздник. Гостей предупреждали: «Господа, сегодня вечер без дел». Недоумение появилось на лицах: о чём же и говорить?

Пели хором. Звучали тосты за смерть тиранам. Потом начались танцы. Исаев, Саблин и Желябов плясали так, что нижние жильцы, несмотря на Новый год, прислали узнать, что такое у них происходит.

Осенью 1880 года народовольцы создали группу, которая стала следить за выездами царя из Зимнего дворца для определения времени и маршрутов его поездок. Группа состояла из учащейся молодежи, в неё входило шесть человек: И.И.Гриневицкий, А.В.Тырков, П.В.Тычинин, Е.Н.Оловенникова, Е.М.Сидоренко и Н.И.Рысаков, а руководила ею С.Л.Перовская, которая и сама участвовала в наблюдениях. Каждый день дежурили по очереди два человека. Члены группы собирались еженедельно, сообщали Перовской о результатах наблюдений и получали расписание дежурств на следующие дни. Их встречи происходили у Тычинина, на Большой Дворянской, 8, у Е.Оловенниковой, жившей в одном из домов во дворе дома N58-60 на Набережной Мойки.

Исполнительный комитет образовал группу техников для выработки наиболее верного способа покушения. В неё, кроме М.И.Кибальчича и Г.П.Исаева, вошли М.Ф.Грачевский и Н.Е.Суханов. Из предложенных ею способов Комитет от-становился на двух: взрыве мины и метательных снарядах.

Местом предстоящих событий должна была стать Малая Садовая улица. Именно по ней в воскресные дни нередко проезжал Александр II, направляясь в Михайловский манеж. И на ней же подыскал Л.И. Баранников подвальное помещение, удобное для устройства минного подкопа.

Принятый план был таков: заложить мину на Малой Садовой улице и взорвать её в момент проезда царя; если он окажется невредимым, в дело вступят метальщики, поставленные по концам улицы, руководителем метальщиков стал Желябов; если и это не привело бы к цели, Желябов должен был действовать кинжалом.

Подвал, на котором остановился выбор Комитета, находился в доме Менгдена, на Малой Садовой улице, 8. Это второй дом от угла Невского проспекта. Здание сохранилось до настоящего времени, но в 1900-х годах отчасти было перестроено владельцем Г.Г.Елисеевым, появился шестой этаж, был обогащён фасад дома, расширены окна первого этажа, гранитный цоколь закрыл окна подвальных помещений.

Подвал, освобожденный ввиду ремонта, предназначался для торговли. Это и привлекло народовольцев: здесь можно было открыть магазин.

Заключив в начале декабря 1880 года контракт с управляющим домом, будущие хозяева лавки стали ждать окончания ремонта. Содержать магазин Исполнительный комитет поручил А.В.Якимовой и Ю.Н.Богдановичу.

Юрий Николаевич Богданович с начала 1870-х годов участвовал в движении народников. Хорошо знавшая Богдановича В.Н.Фигнер рекомендовала его на роль торговца, имея в виду его практичность, находчивость и подходящие внешние данные. Он был широколицый, рыжебородый, добродушный, всегда готовый на шутку. Под стать ему была и Якимова, с её вятским выговором на «о» и вполне демократическим видом. Но в торговле оба понимали мало, и соседние лавочники сразу увидели, что новички им не помеха.

В начале января 1881 года Якимова и Богданович поселились на Малой Садовой улице. У входа в подвал появилась вывеска: «Склад русских сыров Е.Кобозева». У них было три помещения: лавка, соседняя с нею жилая комната и склад, обращенный во двор. Наружную стену жилой комнаты обшили деревянной панелью под ясень, якобы от сырости. По ночам панель под окном снимали и начинали рыть подземную галерею. Действовать нужно было тихо, так как поблизости находился пост городового. Работали по два человека в смену в тяжелейших условиях. При свечке, сидя или лежа, подкопщик рыхлил землю ручным буравом, выбирал и складывал её в мешок. Встать он не мог, так как галерея имела всего 80-90 сантиметров в диаметре, снизу выступала подпочвенная вода, а сверху могли обрушиться тротуар и мостовая. Мешок с землей напарник за веревку вытаскивал в комнату. Землю ссыпали в пустые бочки из-под сыров, в угол склада, прикрывая углём и сеном, в диван в жилой комнате, но на улицу её не выносили.

В устройстве подкопа участвовали Богданович, Желябов, Тригони, Ланганс, Фроленко, Баранников, Колодкевич, Суханов, Исаев, Саблин. Они работали с огромным напряжением. И, хотя имена их держались в тайне, остальные узнавали их по усталым, осунувшимся лицам. Начало сдавать даже богатырское здоровье Желябова: появилась бессонница, случались обмороки.

Несмотря на ночные работы и другие приготовления к покушению, он по-прежнему продолжал бывать у студентов, агитировал рабочих, встречался с военными.

Во второй половине февраля подкоп был закончен. Немало потрудилсь над снарядами Кибальчич, Грачевский и Исаев. К середине февраля отладили конструкцию бомб, и в Парголове состоялись их испытания. На них присутствовали кроме Кибальчича и Желябова метальщики.

В группу метальщиков, сформированную Желябовым, входило четыре человека: студенты И.И.Гриневицкий и Н.И.Рысков, рабочий Т.М.Михайлов и окончивший ремесленное училище И.П.Емельянов. Их подготовка была недолгой. В специально устроенной квартире, которую содержали Г.М.Гельфман и Н.А.Саблин, в доме №5 на Тележной улице, Н.И.Кибальчич объяснял метальщикам устройство снаряда.

28 февраля последней проверке подверглись запалы, Кибальчич, Гриневицкий, Михайлов и Рысаков ездили за Смольный монастырь. В пустынном месте Т.Михайлов бросил на дорогу снаряд, наполненный песком вместо гремучего студня. Раздался негромкий хлопок, и крышка снаряда отскочила: заряд сработал.

Итак, к концу февраля 1881 года все было готово.

К тому времени значительно поредели ряды членов Исполнительного комитета. Почти половина их – 13 из 29 – выбыли из строя. Был казнён А.А.Квятковский, осуждены С.Г.Ширяев, Н.К.Бух, АИ.Зунделевич, САИванова, умер В.В.Зегс фон Лауренберг, уехали за границу О.С.Любатович и НАМо-розов.

28 ноября 1880 года был арестован А.Д.Михайлов. Страж порядка в организации, мастер конспирации, он был схвачен из-за собственной неосторожности. Отдав карточки осужденных для пересъёмки в несколько фотографий, он зашел в одну из них справиться о заказе. Ему показалось, что визит его встречен подозрением. Михайлов рассказал об этом друзьям, и они категорически запретили ему появляться в фотографии. Тем не менее через несколько дней, просто оказавшись рядом, он подумал, что ошибся в своих подозрениях, и всё-таки решил получить заказ.

Когда он вышел из фотографии Таубе, околоточный последовал за ним. Михайлов пытался скрыться через проходной двор – не удалось. На углу Коломенской и Разъезжей, когда он пытался сесть на извозчика, его арестовали. «Простите, милые. Простите мне риск, который обошелся так дорого», – писал Михайлов в первом письме, нелегально переданном из тюрьмы.

В январе 1881 года прошла волна арестов.

27 февраля в 5 часов вечера Перовская и Желябов вместе вышли из дома, взяли извозчика и доехали до Публичной библиотеки. Отсюда они разошлись по своим делам.

Когда вечером 27 февраля Желябов не вернулся домой, Перовская поняла, что он арестован. На следующий день из квартиры было унесено все ценное имущество организации, и Перовская покинула её.

Встретились Перовская и Желябов через месяц, в зале суда.

В начале 1881 года главная конспиративная квартира Исполнительного комитета размещалась в трехэтажном доме номер 25/7, на углу Вознесенского проспекта и Екатерининского канала. На этот раз устройство центральной квартиры было поручено В. Фигнер и Исаеву. 9 января они прописались в квартире номер 8 под фамилией «Кохановских».

Из квартиры на Вознесенском проспекте осуществлялось руководство последним покушения на царем.

Ликвидация квартиры была вызвана арестом Исаева. 1 апреля он не вернулся домой – его взяли на улице. Фигнер была уверена, что адреса своего он не назовёт, и не спешила покинуть квартиру. На следующий день она принялась увязывать скопившиеся у них ценные комитетские вещи, шрифт, паспортное бюро, динамит, оборудование химической лаборатории. Явившиеся по её зову забрали большую часть вещей. Последние два узла унесли Ивановская и Терентьева. Фигнер провела здесь ещё одну ночь. Утром 3 апреля Исаева опознали дворники дома. Когда полиция явилась в квартиру, самовар и угли в печке были ещё теплыми.

(Баранова А.И., Ямщикова Е.А., Народовольцы в Петербурге. Л., 1984).

| |

Деятельность народовольцев

Программа и цели движения

Идеология организации неоднократно становилась предметом исследования отечественных зарубежных историков. Парадокс заключается в том, что принципиально террор не занимал главного места ни в программных документах, ни – за исключением отдельных периодов – в деятельности партию. И все же в историю "Народная воля" вошла, благодаря серии покушений на императора, завершившихся цареубийством 1 марта 1881 года, прежде всего как террористическая организация. Все последующие террористические организации в России отталкивались от народовольческого опыта, принимая его за эталон или пытаясь его каким-либо образом модифицировать к другим условиям. Все последующие идеологи политического терроризма с пристрастием изучали документы, касающиеся деятельности "Народной воли", пытаясь уяснить, в чем причина поражения партии – во внешних ли обстоятельствах, или же в самой системе взглядов народовольцев.

Трехлетнее изучение жизни народа, его нужд и истории привело в 1876 году к выработке программы, так называемой народнической, которая и легла в основание всей последующей деятельности революционной партии и была только дополнена в 1879 г. вновь организованной фракцией "Народной Воли", но, по существу, уже не изменялась больше. Основные начала ее таковы: естественный путь прогресса заключается в постоянном удовлетворении насущных и уже сознанных потребностей народа. Всякая система, несоответствующая сложившимся в народе представлениям, его умственной и нравственной природе, не служит к улучшению его жизни, поэтому должно стремиться к таким государственным формам, при которых бы народ мог не только выразить свое понимание жизни и свои нужды, но удовлетворить их и идти дальше по пути развития. Исходя из такого основного начала, программа ставит только такие требования, как обязательные, которые признаны уже наукой и историей всех народов необходимыми условиями прогресса, без которых невозможно всестороннее развитие так же, как дыхание без кислорода, а именно: свобода мысли, совести и слова, уничтожение всех сословных привилегий, право каждого на землю и орудия труда и свободу обществ и ассоциаций, не имеющих явно вредных целей, которые будут определены законом. Вот единственные регламентированные требования партии; что же касается остальных экономических и политических вопросов, то партия не признает за собой права и компетентности ставить их как обязательные, так как истину в этом случае может сказать только сам народ. В виду этого партия находит нужным для решения всех общегосударственных вопросов созыв Земского Собора.

В основание этой программы легла мысль, что русский народ, как и всякий другой, находящийся на известной ступени исторического развития, имеет свое самобытное миросозерцание, соответствующее уровню нравственных и умственных понятий, которые могли бы в нем выработаться при условиях, среди которых он жил. В народное мировоззрение входят, как часть, известные отношения народа к вопросам, как политическим, так и экономическим. При обыкновенном течении жизни, без изменения учреждений, окружающих народную жизнь, переформировать раз установившиеся взгляды его на эти вопросы - вещь крайне трудная. Поэтому необходимо сделать попытку при революционной деятельности в народе - отправляться от присущих ему в данный момент отношений, стремлений и желаний и на своем знамени выставить уже самим народом сознанные идеалы. Таким идеалом в области экономической является земля и трудовое начало, как основание права собственности. Относительно земли народ никак не может и не хочет примириться с мыслью, что она может принадлежать кому-нибудь, кроме него, ее сеятеля и ревнителя; он смотрит на нее, как на дар божий, которым должен пользоваться лишь трудящийся над нею; на современное же положение земельной собственности - как на временное пленение его поительницы и кормилицы; но рано или поздно - эта земля вся отойдет к нему.

1. Мы полагаем, что, как социалисты и народники, мы должны поставить своей ближайшей задачей снять с народа подавляющий его гнет современного государства, произвести политический переворот с целью передачи власти народу. Этим переворотом мы достигнем, во – 1 - х, что развитие народа отныне будет идти самостоятельно, согласно его собственной воле и наклонностям, во - 2 - х, того, что в нашей русской жизни будут признаны и поддержаны многие чисто социалистические принципы, общие нам и народу.

2. Мы полагаем, что народная воля была бы достаточно хорошо высказана и проведена Учредительным собранием, избранным свободно, всеобщей подачей голосов, при инструкциях от избирателей. Это, конечно, далеко не идеальная форма проявления народной воли, но единственно в настоящее время возможная на практике, и мы считаем нужным поэтому остановиться на ней.

3. Таким образом, наша цель - отнять власть у существующего правительства и передать ее Учредительному собранию, составленному, как сейчас сказано, которое должно пересмотреть все наши государственные и общественные учреждения и перестроить их согласно инструкциям своих избирателей".

В "Программе Исполнительного комитета" террору отводилось скромное место в разделе "Д". "Деятельность разрушительная и террористическая" расшифровывалась в подпункте 2) как "состоящая в уничтожении наиболее вредных лиц правительства, в защите партии от шпионства, в наказании наиболее выдающихся случаев насилия и произвола со стороны правительства, администрации и т. п., имеет своей целью подорвать обаяние правительственной силы, давать непрерывное доказательство возможности борьбы против правительства, поднимать таким образом революционных дух народа и веру в успех дела и, наконец, формировать годные и привычные к бою силы".

Однако такая "дезорганизаторская" деятельность все больше напоминала политическую борьбу, а террор все меньше казался вспомогательным средством.

Террористическая деятельность "Народная воли"

Прежде всего, стоит определить, чем, собственно, является политический терроризм, который был ключевой составляющей деятельности "Народной воли". Я бы определил терроризм так: это политическая тактика, связанная с использованием и выдвижением на первый план тех форм вооруженной борьбы, которые определяются как террористические акты, представляющие собой уничтожение одного, реже нескольких лиц, препятствующих прогрессу, народному благу и народной воле; террористические акты осуществляются с целью повлиять на власть.

Обращение к террору - это отказ от попыток логического убеждения общества в правильности своего образа мыслей, переход к полемике с ним на уровне более глубоком, чем существующие в обществе политические учения, на уровне национальной психики.

Ключевым в истории российского терроризма стал 1878 год, политически начавшийся выстрелом Веры Засулич. Дело Засулич высветило еще один мотив перехода радикалов к терроризму – при отсутствии в России гарантий личных прав и, разумеется, демократических свобод, оружие казалось тем людям, которые не могли взглянуть на человеческую история с точки зрения вечности, единственным средством самозащиты и справедливого возмездия.

После выстрела Засулич последовал еще ряд террористических актов, самым громким из которых стало убийство землевольцем С. М, Кравчинским; августа 1878 года в Петербурге шефа жандармов генерал-адъютанта Н. В. Мезенцева. По случайному совпадению это случилось через день после расстрела в Одессе революционера И. М. Ковальского, приговоренного к смертной казни за вооруженное сопротивление при аресте; и хотя Мезенцев был убит в отметку за то, что он убедил императора не смягчать приговоры осужденным по процессу "193-х" и настоял на административной высылке освобожденных из заключения, в глазах общества убийство Мезенцева выглядело как немедленный ответ на казнь Революционера, кстати, первую после казни Каракозова.

Первые террористы даже не ставят эту цель – истребление, физическое уничтожение объектов своих покушений. Для них сам звук выстрела важнее этих его последствий, ведь главное здесь – привлечь внимание общества, пробудить его активность, явственно, ощутимо выразить протест".

Со временем, убедившись, что наибольшие успехи партии, рост ее авторитета в революционной среде и в обществе связаны прежде всего с террором, народовольцы возлагают на него все большие надежды. Уже в "Подготовительной работе партии" (весна 1880 г.) террор рассматривается как важнейший элемент при захвате власти: "Партия должна иметь силы создать сама себе благоприятный момент действий, начать дело и довести го до конца. Искусно выполненная система террористических предприятий, одновременно уничтожающих 10 – 15 человек – столпов современного правительства, приведет правительство в панику, лишит его единства действия и в то же время возбудит народные массы: т. е. создаст удобный момент для нападения. Пользуясь этим моментом, заранее собранные боевые силы начинают восстание и пытаются овладеть главнейшими правительственными учреждениями. Такое нападение легко может увенчаться успехом, если партия обеспечит себе возможность двинуть на помощь первым застрельщикам сколько-нибудь значительные массы рабочих".

Тем временем к тому же выводу приходили и члены партии, находившиеся в городах. Оправданная судом присяжных Вера Засулич едва не была арестована; в то время как вся Россия рукоплескала приговору суда, члены царской фамилии делали визиты Трепову. Когда по "процессу 193-х" Сенат признавал возможным смягчить наказание, царь увеличивал его; на каждое обуздание произвола его слуг он отвечал усилением реакции и репрессиями; военное положение было следствием нескольких политических убийств. Становилось странным бить слуг, творивших волю пославшего, и не трогать господина; политические убийства фатально приводили к цареубийству.

С осени 1879 народовольцы развернули настоящую охоту на царя. Их не смущало число возможных жертв, даже случайных. В конце 1879 г. - начале 1880 г, в программных и тактических установках "Народной воли" получила преобладание линия А. И. Желябова и А. Д. Михайлова - на подготовку заговора и восстания широким фронтом при сочетании террористических актов с пропагандистско-организационной работой среди рабочих, офицеров и студентов.

Были организованы сеть конспиративных квартир, ряд типографий, "паспортное бюро", динамитные мастерские, была у партии и своя разведка, наладилась работа мощной рабочей группы, разветвленной сети студенческих кружков и крепкой военной организации. Во главе всего этого сложного организма встал знаменитый Исполнительный Комитет "Народной Воли".

2 апреля 1879 года народовольцем А. Соловьевым было произведено первое покушение на императора. Соловьев дождался Александра Второго на дворцовой площади и несколько раз неудачно выстрелил в него из револьвера. После 4-го выстрела его схватила охрана. Александр остался цел, пулей был задет всего лишь рукав его шинели. В ответ Третье отделение за одну святую неделю произвело сотни арестов и высылок из столицы. Некоторые организации страшно разгромлены. "Северно-русский рабочий Союз", едва только ставший на ноги, разбит.

Осенью 1879 г. были предприняты три попытки при помощи взрыва железнодорожного полотна устроить крушение царского поезда на возможных путях возвращения царя из Крыма. Подкопы велись сразу в трех местах: под Одессой, Александровском Екатеринославской губ. и в предместье Москвы. Одновременно, с железнодорожными, в Зимнем дворце шла подготовка к покушению, осуществленном Степаном Халтуриным 5 февраля 1880 г. Однако, кроме всемирной известности, ничего другого эти покушения "Народной Воле" не принесли.

Исполнительный комитет в представлении всех - демократической молодежи, обывателей, разного ранга чиновников и т. п. - стал казаться всемогущей таинственной силой, которой одни симпатизировали (в основном, правда, пассивно), а другие, боясь, отнюдь не пассивно противодействовали. В такой напряженной атмосфере отказ от дальнейших покушений становился для народовольцев психологически невозможным - он означал падение престижа, крушение надежд и больших ожиданий. Цареубийство становилось главной целью, все остальное - второстепенной. Сил на это остальное просто не хватало. Пришлось даже оставить подготовку планировавшихся террористических актов против одесского, киевского и петербургского генерал-губернаторов - Тотлебена, Гессе и Гурко, некоторых других видных чиновников. Все сосредоточилось на царе. Летом 1880 года организуется еще одна попытка покушения - на этот раз мина подкладывается под Каменный мост через Екатерининский канал. Результат тот же - безуспешно.

С осени 1880 г. за ним устанавливается постоянное наблюдение. За всеми поездками Александра II по Петербургу следит специальная группа во главе с Софьей Перовской.

Приближавшееся к апогею отчаянное единоборство народовольцев с самодержавием сопровождалось тяжелыми потерями в рядах революционеров. 4 ноября 1880 г. были казнены осужденные по "процессу 16-ти" А. А. Квятковский и А. К. Пресняков. 28 ноября жертвой собственной неосторожности стал А. Д. Михайлов. В январе 1881 г. буквально один за другим были арестованы Г. М. Фриденсон, А. И. Баранников, Н. Н. Колодкевич, Н. В. Клеточников, Л. С. Златопольский.

И вот, наконец 1 марта 1880 года "Народная воля" достигла цели, к которой столь упорно стремилась. В четыре часа дня 1 марта над Зимним дворцом поднялся траурный флаг - знак смерти императора. Это был апогей их деятельности, ставший началом конца "Народной воли". Первомартовские события, безусловно, были ударом по самодержавию. Но единичный террористический акт не был поддержан и подкреплен широким народным движением. В решающий момент народовольцы оказались полководцами без армии и потерпели поражение при штурме самодержавия силами только своей организации.

Распад "Народной воли"

В первые недели после смерти Александра II вступивший на престол 36-летний сын царя, ставший Александром III, и весь сановный Петербург находились в состоянии растерянности, близком к панике. Александр III боялся ездить по улицам своей столицы и старался не выходить из дворца. Зимний дворец окапывался траншеей в поисках минных подкопов, наподобие обнаруженному под Малой Садовой. 27 марта Александр III тайно уехал в Гатчину.

Между тем растерянность, поразившая в первое время правящие верхи, довольно быстро прошла, тем более что полиции удалось произвести ряд важных арестов. На второй день после ареста морально сломленный Рысаков стал давать подробные показания. Они позволили жандармам 3 марта захватить квартиру на Тележной улице, была арестована Г. М. Гельфман. Н. А. Саблин застрелился. В засаду попал Т. М. Михайлов. 10 марта на Невском проспекте была опознана и задержана С. Л. Перовская. 17 марта арестовали Н. И. Кибальчича. Наступило время реакции.

В половине 1879 г. произошел раскол между двумя группами прежде единой организации "Земля и воля ". Первая группа, присвоившая себе наименование "Черного Передела", осталась на старой анархической позиции в политическом вопросе, но сохранила также свою глубоко демократическую позицию в вопросе о том, что только сам народ, на почве своих насущных интересов, должен творить свое будущее.

К этой группе примкнули из евреев - Дейч, Аксельрод. Аптекман. Аксельрод и Дейч эволюционировали затем к социал-демократии , а Аптекман на долгие годы изъят был из жизни якутской ссылкой.

Другая группа, оценившая высоко значение политической свободы для проповеди социальных идей и вступившая в кровавую борьбу с властью, присвоила себе имя "Народной Воли ". Эта группа собрала в свои ряды большинство бывших землевольцев. Талантливый и мудрый вождь демократической интеллигенции - М.А.Натансон был в ссылке, большинство же его друзей примкнуло к новой боевой организации.

Сравнительно немного людей принадлежало к народовольческому центру, но широкая масса общества, несомненно, окружила деятелей этой эпохи своим сочувствием, оказывала им помощь и этим придала небывалую силу выступлениям партии.

Из евреев вошел в первоначальный Исполнительный Комитет Зунделевич, сторонник "политики", т. е. борьбы за политическую свободу. Из 10 человек первоначального состава Комитета он был в начале единственным евреем . К делу о покушении на жизнь Дрентельна он отношения не имел. Но он участвовал, как мы знаем, в обсуждении вопроса об акте 02 апреля 1879 г. Тогда же настойчиво заявлял свое желание выступить Гольденберг, принявший затем участие в ряде предприятий "Народной Воли ". Тот же Гольденберг был одним из 11 членов липецкого съезда, положившего. собственно, основание партии "Народной Воли ".

Приглашен был, конечно, и Зунделевич, но приехать не мог. Вскоре оба они были изъяты благодаря аресту (первого - Зунделевича. 22 октября и второго 14 ноября). На воронежский съезд явились из народников (евреев) 2 человека (Аптекман и Хотинский) из 21-го участника: "политики" (Гольденберг и Зунделевич) отсутствовали: Зунделевич - случайно, Гольденберг не был приглашен. В августе 1879 г. организовался Исполнительный Комитет партии "Народной Воли " из 38 человек. Из них - 3 еврея, два уже известные, третий же - Савелий Златопольский.

Агентами Комитета являлись немногие лица, среди них Арончик, принимавший участие в более опасных предприятиях, и Цукерман и Лубкин, работавшие в первой народовольческой типографии. К агентам же мы можем причислить, по ее деятельности, и Гесю Гельфман. За время наиболее энергичной деятельности комитета к нему примкнуло еще 9 человек, из них ни одного еврея.

В первой половине 1884 г. членом Исполнительного Комитета был (до отъезда за границу) А.Н.Бах. Таким образом, из 44 человек, перебывавших членами Исполнительного Комитета, с 1879 по 1885 г., евреев было 4 человека. При этом с ноября 1879 г. по апрель 1882 г. членом Комитета был лишь один - Савелий Златопольский.

Агентов за эти же 6 лет (1879-1885) было тоже 4 липа. Но к партии, как таковой, примыкало, конечно, большее количество евреев. Возвращаясь к принятой нами системе изложения - по годам и по лицам - мы должны прежде всего остановиться на человеке, участь которого была очень печальна; не менее печальна была судьба и с тем, с кем он соприкасался в течение своей революционной деятельности. Начавши свою деятельность землевольцем, он продолжал ее в качестве народовольца. Имя его - Гольденберг.

Сын купца 2-й гильдии, Григорий Давидович Гольденберг, родился в Бердичеве, учился в киево-подольской прогимназии, вышел из 4 класса. Отец его торговал сукном, был человек уважаемый. Гр. Гольденберг уже в конце 1875 г. вошел в сношения с киевскими радикалами. Весной 1876 г. познакомился с ним в Киеве Ал. Михаилов и с большой охотой водил с ним дружбу.

Михайлову он показался человеком добрым и преданным делу, но его восторженное преклонение, по-видимому, не понравилось А.Михайлову. Весной 1877 г. Гольденберг вращался в кружке Чубарова, Давиденко, Дебагория, участвовал в попытке очистить конспиративную квартиру Дейча, Стефановича и Бохановского. Он предлагал ворваться в дом и силой овладеть имуществом, не останавливаясь перед пальбой из револьверов.

Но тактический план Гольденберга был отвергнут. Вещи вынесли из квартиры другим, более мирным образом. Дебагорий говорит, что в 1877 г. Гольденберг обратил на себя среди других его внимание. Был он человек совсем еще молодой, очень впечатлительный, страшно много споривший, предложения его были и рискованны, я непрактичны.

Знакомства Гольденберга, а м.б., и его повеление, были причиной того, что его арестовали по подозрению в соучастии в покушении на убийство товарища прокурора Котляревского и выслали административно (13 апреля 1878 г.) в Холмогоры, Архангельской губернии, откуда он 22 июня 1878 г. бежал (вместе с Орловым).

В Киеве, живя уже нелегально, он сошелся с Валерием Осинским, А.Зубковским и др. В декабре 1878 г. ему пришлось прочесть брошюру "Заживо погребенные", описывавшую жизнь политических заключенных в Харьковских каторжных "централах". Под влиянием этой книги у Гольденберга возникла мысль о мести харьковскому губернатору кн. Кропоткину, как за политических преступников, так и за студентов харьковского университета, избитых нагайками во время беспорядков в половине декабря.

Получивши 20 рублей и револьвер от Орлова и Зубковского и рекомендательную записку от Осинского, Голъденберг съездил в Харьков, где с Глушковым, Эм.Воронцом и другими обсуждал план убийства харьковского губернатора. Вернувшись в Киев, он, с товарищами, пришел к мысли о необходимости конспиративной квартиры в Харькове, для собраний заговорщиков и облегчения бегства после убийства.

В качестве пособника прибыл в Харьков (около половины января 1879 г.) Кобылянский, а Зубковский и Людмила Александровна Волкенштейн поселились на конспиративной квартире в качестве мужа и жены. Особой конспиративностью Гольденберг не отличался, потому что передал в тюрьму товарищу по университету, сидевшему там, записку, где писал, что приехал "обделать хорошее дельце" и подписался "Гришка". Так что тюрьма уже в день покушения знала, кем совершено убийство. 09 февраля, вечером, он выстрелил в окно губернаторской кареты, смертельно ранил князя Дм.Кропоткина, который 10 февраля скончался.

Гр. Гольденберг собственноручно написал воззвание "К русскому обществу", в котором он называл общество "единственным попустителем жестокостей, совершаемых над социалистами", излагал причины, почему он поднял руку на Кропоткина. и призывал "возвысить голос за поруганное человеческое достоинство". После убийства Гольденберг скрылся в Киеве, оттуда через Харьков проехал в Петербург.

Здесь он видался с Зунделевичем и Михайловым, с которыми "теоретически" беседовал о значении возможного покушения на жизнь шефа жандармов Дрентельна, но никто не говорил ему о практической возможности этого дела. В марте 1879 г. кроме Голденберга, приехали Кобылянский и Соловьев. Все три в одно время, каждый самостоятельно, пришли к мысли о цареубийстве.

Первым предложил свои услуги центру "Земли и Воли" Голъденберг. Зунделевич особенно горячо отверг участие его как еврея , другие высказались против поляка Кобылянского, и акт 2 апреля был совершен Соловьевым. 31 марта Гольденбергу, как нелегальному, партия предложила покинуть Петербург.

С начала апреля до середины июня Гольденберг был в беспрерывных разъездах в Харькове, Киеве, Петербурге, Чернигове и т.д. Гольденберг, как террорист и сторонник политической борьбы, получил приглашение на Липецкий съезд, куда он прибыл уже к концу съезда. По показанию Квятковского, Гольденберг находился в это время в психически возбужденном состоянии.

Мысль его, фиксированная на вопросе, который он возбуждал перед 02 апреля, заставила его впоследствии изобразить съезд, как совещание единственно о цареубийстве. На Воронежский съезд, где собирались члены организации "Земля и Воля", Гольденберга, как не принадлежащего к партии, не пригласили.

Но он был избран членом Исполнительного Комитета новой партии "Народная Воля ", ездил после съезда на юг для свидания с Колоткевичем и Савелием Златопольским, участвовал 26 августа 1879 г. на том совещании в Петербурге, на котором решена была участь имп. Александра II .

В 20-х числах сентября 1879 г. он был в Харькове, где он на сходках выступал с Желябовым в пользу террора и политической борьбы; участвовал в обсуждении плана одесского взрыва, хранил динамит. Его кличка в это время была "Биконсфильд".

В октябре, по вызову Ширяева, он поехал принять участие в подкопе под Московско-Курскую железную дорогу. 9 ноября ему предложили поехать из Москвы в Одессу за недостающим динамитом. 12-го он был в Одессе у Колоткевича, получил от Фроленки динамит, от Савелия Златопольского 300 рублей; 14 ноября на станции Елисаветград он был задержан с динамитом в чемодане.

Взрыв свитского поезда 19 ноября 1879 г. показал, какого важного государственного преступника задержали в Елисаветграде. Посаженный в Петропавловскую крепость Гольденберг сперва отказался от показаний. Но еще ранее, в Одессе, к нему посадили предателя Курицына, который узнал от него кое-какие данные.

На это прямо указывает Плеве в письме к графу Лорис-Меликову (от 14 октября 1880 г.), что "в январе 1880 г. была прислана в Петербург из Одессы тетрадка с теми данными, которые были почерпнуты от Гольденберга, ранее его сознания, подсаженными к нему (в Одессе) агентами".

На допросе 15-го января (в Петербурге) Гольденберг заявил, что он "по своим убеждениям - социалист", принадлежит "к фракции дезорганизаторов, или политиков, иначе сказать, террористов", цель же фракции - политическая борьба, которая облегчила бы "активное, а главное, продуктивное народное движение".

На допросе 02 февраля Гольденберг показал, что он был убийцей князя Кропоткина. Шестого же мая он дал такое подробное показание обо всех, кого он видел, знал, о ком слыхал, что перед правительством развернулась впервые яркая картина происходившего в лагере его врагов. Показания свои он подробно мотивировал.

С одной стороны, он видел "тяжелый и кровавый путь" социальной партии и фракции террористов, "усилия, мучения и страдания всей молодежи", с другой стороны, "ни в народе, ни в обществе, ни среди молодежи нигде ничего не сделано". Он находил, что "политические убийства не только не приблизили Россию к политической свободе", но "вызвали страшную всесокрушающую реакцию".

Его испугала мысль, что новые смертные казни вызовут новые политические убийства, "а эти в свою очередь заставят правительство принять еще более крайние меры... пока победителем из этой неравной борьбы не выйдет все-таки правительство"... Его путала и мысль, что "то отрадное по своим стремлениям движение в пользу политической реформы, которое мы видим сейчас, может под влиянием всех преследований в конце концов заглохнуть на долгое время".

Поэтому, "желая содействовать скорейшему переходу к другому лучшему положению вещей, желая многих спасти от угрожавшей им смертной казни, он решился на самое страшное и ужасное дело... раскрыть всю организацию и все ему известное, и, таким образом, предупредить ужасное будущее"... Цель его была, "чтобы правительство отказалось от целого ряда репрессивных мере", "отнеслось спокойно к виновникам печальных событий, на которые они, однако, шли под влиянием своих гражданских убеждений, а не личных каких бы то ни было выгод".

После такого предисловия Гольденберг выдал себя, свою невесту, своих личных друзей, все, что знал, притом без всякого расчета. Автор биографии А.Желябова не считает Гольденберга изменником. "Несомненно, что он был храбр, жизнью не дорожил, и виселицы не мог испугаться". По мнению того же лица, Гольденберг, как человек недалекий от природы, был введен в заблуждение следователем, который будто бы нарисовал ему картину примирения партии и правительства, изменения правительственной системы.

Гольденбергу почудилось, что в стране и даже в среде правительства сильны конституционные стремления, которые глохнут под влиянием реакции, вызываемой, в свою очередь, террором. Показание Гольденберга, опубликованное в октябре 1880 г., дает возможность думать, что это было так. Кому-то из товарищей, случайно встреченных в крепости, Гольденберг закричал, что скоро его освободят, так как он, Гольденберг, ведет переговоры с правительством относительно конституции.

Однако, когда исчерпывающие показания были уже получены, обращение с ним изменилось. В обвинительном акте по делу 16-ти сказано, что и Гольденберг должен был бы судиться по этому делу, но умер. О причине его смерти сообщают, что он будто бы сказал прокурору (новому уже), который насмешливо с ним говорил:

- Помните, г.Прокурор, что если хоть один волос упадет с головы моих товарищей, я себе этого не прошу - Уж не знаю насчет волос, - отвечал будто бы остроумный прокурор, - ну, а что голов много слетит, так это верно

Вскоре после этого разговора Гольденберг повесился в своей камере на полотенце (17 июня 1880 г.). Дебагорий считает вполне естественным самоубийство Гольденберга. Когда он понял вред, причиненный движению и людям его показаниями, он, как человек впечатлительный и болезненно нервный, должен был поддаться угрызениям совести.

Таким образом, пред нами, в связи с биографией террориста, развертывается картина движения в 1879 г., и не менее яркая картина, какими оригинальными способами добывались сведения о движении в 1880 г. Как ни трагична смерть Гольденберга, она не искупает его предательства, столь колоссального по размерам, что один лишь Азеф может быть сравним с ним.

Историки, общество, и товарищи Гольденберга по участию в движении, все они свыклись с мыслью о том, что Гольденберг покончил с собою. И есть что-то дьявольское в том сообщении, которое делает господин Б. Глинский, "по сведениям, полученным им от одного типа, игравшего в тогдашней административной жизни видную роль".

По словам этого лица, Гольденберг был просто предателем. "Его удалось склонить в пользу правительства и к выдаче своих единомышленников. За эту услугу ему была дарована не только жизнь, но и свобода. Он куда-то скрылся, и притом так искусно, что и до сих пор в нашей революционной литературе по сему предмету нет никаких сведений. Человек точно канул в воду, но имеются некоторые данные предполагать, что он жив еще и поныне" (1913 г.). Мне лично сообщение господина Б.Глинского представляется совершенно ложным и необоснованным. Того же мнения и В.Л.Бурцев

К числу видных народовольцев-евреев принадлежал Арончик, главная деятельность которого падает на 1879 года. Арончик принадлежал к числу народников, вовлеченных в политическую, тем более в террористическую борьбу лишь под влиянием чрезвычайных событии 1878-1879 гг. Тем не менее, вся его деятельность, о которой мы знаем, относится всецело к эпохе "Народной Воли ".

Гомельский мешанин. Айзик Борисович Арончик родился в 1859 г. По окончании одесского реального училища он поступил в институт инженеров путей сообщения. но вышел из него до окончания в 1879 г.

Сведения о нем сохранены нам, главным образом, показаниями Гольденберга, который познакомился с Арончиком еще летом 1878 г. в Киеве. Предатель Богославский сообщил, что Арончик познакомил его в 1878 г. с членами революционного кружков [в] Кременчуге, бывшими учениками кременчугского реального училища, евреями - Борисом Членовым, Лурье и Гуревичем, которые доставляли средства партии "Земля и воля" и оказывали ей разные услуги. Гольденберг считал Арончика народником, который "пристал к фракции террористов только под влиянием текущих событий".

По показанию Голъденберга, на Липецком съезде возник вопрос о посылке кого-либо в г.Повенец (Олонецк. губ.) для освобождения находившихся там в административной ссылке Самарской и Воскресенской, и он, Гольденберг, предлагал свои услуги для этого, но участники съезда решили поручить это освобождение Арончику, а не Гольденбергу. Арончик был арестован в Петербурге, 17 марта 1881 г., по подложному паспорту Золотницкого, при обыске у него был найден листок "От исполнительного комитета имп. Александру III " от 3 марта 1881 г.

Было установлено, что одновременно поселился и одновременно выбыл с ним из гостиницы "Москва" Ник. Саблин, застрелившийся 3 марта в конспиративной квартире на Тележной улице. Самое серьезное обвинение было выдвинуто против Арончика Гольденбергом, который сообщил, что Арончик, хотя и недолго, работал в подкопе на Московско-Курской дороге, в Москве; работал плохо и от работы был отстранен. Затем ему дали роль хозяина конспиративной квартиры, там же, в Москве, которую он и исполнял с Галиной Чернявской пол именем супругов Силантьевых.

Эта квартира служила убежищем для участников покушения 19 ноября 1879 г. на взрыв царского поезда. Арончик виновным себя не признал, объясняя, что осенью 1879 г. он разыскивал в Архангельской и Вологодской губерниях своего товарища Колтановского, будто бы сосланного туда административно, а, когда узнал, что Колтановский - по приговору Одесского военно-окружного суда - находится в каторжном "централе" во Мценске, то ездил гуда оказать ему денежную помощь.

Но оговор Гольденберга был косвенно подтвержден Исаевым. Кроме того, выяснилось, что Ал.Михайлов, получавший секретные сведения департамента полиции от служившего там революционера Клеточникова, уезжая из Петербурга, познакомил его с Арончиком, которому Клеточников и продолжал доставлять сведения. Арончик признал знакомство с Клеточниковым через А.Квятковского, но заявил, что знал Клеточникова мало, иногда Клеточников оставлял у него пакеты для Квятковского, но какого рода были отношения этих двух лиц, Арончик не знал.

Уж впоследствии обнаружилось еще, что Арончик, в качестве одного из наиболее доверенных агентов Исполнительного Комитета "Народной Воли ", наряду с Желябовым, Перовской, Франжоли, вел сношения с Нечаевым, заключенным в Петропавловской крепости. На суде по делу 20-ти народовольцев Арончик энергично отрицал, что был хозяином конспиративной квартиры. Он не признал и принадлежности к партии "Нар. Воли".

Он сказал при этом: "Если тайным сообществом называть известную группу лиц, имеющих известную программу действий, то к такому сообществу я никогда не принадлежал и никогда ни с кем не соглашался ни на какие действия. Я даже должен заявить, что я никогда не разделял и не разделяю даже и принципиальных убеждений фракции "Народной Воли " или "Черного Передела". В основе и той, и другой фракции лежит

Задомом Склифосовского, где он жил, был установлен надзор, и обнаружено знакомство Фукса с супругами Файнштейн, которые оказались супругами Меером и Эсфирью Геллис. Задержанный у Файнштейнов (Геллис) мещанин Абрам Фихтенгольц имел при себе 10 экземпляров "Хитрой Механики" и другие революционные издания.

При обыске у Геллис найден пепел от сожженных бумаг. Установлено, что их посещало много молодежи, и Абрам Фихтенголъц сразу же стал выдавать. Он рассказал, что он товарищ Геллиса по училищу, в 1874 г. Ис. Фукс, Геллис и он отправились за границу, в Женеве были наборщиками "Общины", в мае 1878 г. вернулись в Одессу. Здесь Фукс носил Геллису революционные издания. Знакомый Фукса Абрам Рублев говорил, что тайная типография находится у какого-то студента Цукермана, адъютанта девицы Южаковой.

Из показаний Фихтенгольца выяснилось, что Геллис - чистый анархист. Геллис объяснял Фихтенгольцу, что группа (казненного) Ковальского признает центральную власть, а он, Геллис. ее не признает. Группа Геллиса - тоже за конституцию, чтобы через нее прийти к анархическому устройству общества. Члены "партии Геллиса" являлись на сходку вооруженными.

В августе 1878 г. Геллис и Верцинский решили образовать кружок "Самообразование" на квартире воспитанника коммерческого училища (еврея) Михеля Заметки, а потом у Фихтенгольца и Гоштовта. Потом, на этой квартире, вместо Фихтенгольца, поселились Соломон Медведев, Надеин, Егор Минаков. В ноябре 1878 г. предполагалась демонстрация у церкви святого Николая, на манер Казанской демонстрации 6 декабря 1876 г. С появлением Минакова, Геллис от посещения кружка отказался, но давал Фихтенгольцу прокламации (о Дрентельне) и предлагал их расклеивать.

Геллис одобрял убийство Кропоткина. Фихтенгольц, уже сидя в тюрьме, донес, что про свое знакомство с офицером Властопуло Геллис сказал, что имел с ним "дело отдельное". В тюрьме же Фихтенгольц слыхал слова Геллиса, "по Фукс хорошо справился с расклейкой в Синеве. Рублев сообщал в тюрьме Геллису, что Фукс бежал и что его снабдили заграничным паспортом и деньгами. Геллис говорил, что Властопуло - Друг Ковальского и живым не сдался бы.

Свидетель Гулидов показал, что в кружке участвовали Сол. Медведев, Минаков и другие. Медведев и Надеин уговаривали его участвовать в убийстве предателя Гоштовта, При обысках найдены: у Рублева записки антиправительственного содержания и перехваченные письма из Казани к реакционному профессору Цитовичу. У Соломона Медведева - письмо о присылке "Земли и Воли" и шифр.

Арестованный маякский мещанин Меер (Герш) Янкелев Геллис сперва настаивал, что он - Файнштейн. Затем признался, что, уклоняясь от воинской повинности, в 1874 г., он приобрел турецкий паспорт на имя Файнштейна. с ним посетил Цюрих. Женеву (где работал в русской типографии Трусова), Париж и Брюссель. В июне 1878 г. вернулся в Одессу, где стал сперва наборщиком, потом преподавателем французского языка. Женился на девице Эсфири Шпунберг. Исайя Фукс - друг детства. Эсфирь Геллис виновной себя не признала, показала, что была содержательницей училища, давала уроки музыки.

Свидетели - Михель Заметка, Гитля Зубри, Мж. Тананаки и предатель - дворянин Гоштовт - показали, что супруги бывали оба на сходках, куда приносили преступные издания. Зубри давала Геллису деньги на заключенных и за "литературу". Тананаки показал, что, кроме Меера Геллиса, приносил книги и Пянкус Геллис - солдат. Гоштовт показал, что кличка Эсфири Геллис была "Манька".

Почерк Геллиса установлен был на конверте с № 4 "Земли и Воли", посланным в Кишинев антрепренеру театра. По словам Гоштовта, осужденный по делу Чубарова Эммануил Верков Медведев познакомил его с Минаковым, у которого бывали указанные (выше) Фихтенголъцем лица, читали в кружке "Вперед", "Общину", проектировали общественную мастерскую.

В доме Шмиаг с Гоштовтом поселились Фихтенгольц, Соломон Медведев, Минаков, Надеин. Минаков и Пинкус Геллис доставляли "литературу". Пинкус Геллис был инициатором (неосуществившейся) демонстрации у церкви святого Николая. 09 февраля 1879 г. на Гоштовта сделано было покушение. Сол.Медведев подтвердил, что жил с указанными лицами, но на сходках не бывал, найденные у него письма поднял на улице, Фихтенгольц заявил, что автор найденного у Медведева письма за подписью "Август" - Эммануил Медведев, брат Соломона, содержавшийся в николаевской тюрьме, что письмо писано к какому-то офицеру по вопросу об организации кружка матросов, с просьбою о присылке революционных изданий, а именно - по расшифровке Фихтенголъца - "Земли и Воли", "Работник", "Заживо погребенные"; еще зашифровано было слово "матросы". Медведеву предлагали Минаков и Говорюхин на демонстрации у церкви св. Николая выбросить красное знамя.

Рублев показал, что, не окончивши гимназии, он поехал в 1873 г. в Цюрихский, а затем в Мюнхенский - политехникумы, в 1875 г. вернулся в Одессу. Давал М.Геллису и Фуксу уроки математики, письмо к профессору Цитовичу поднял на улице, статья же о социалистических учениях приготовлена им как критика для легального журнала, Гоштовт показал, что о принадлежности к социально-революционной партии Рублева говорил ему М.Геллис. Студент Цукерман заявил, что он просил Гоштовта познакомить его с одесскими "радикалами", так как их учения и мнения его интересуют.

Но он отверг обвинение Гоштовта в революционных речах, а равно - в прикосновенности к типографии и в знакомстве с Южаковой. Пинкус Геллис признался, что бывал на сходках у Гоштовта, которые посещали его брат Меер, Эсфирь Шпунберг, Надеин, Минаков и др.; по поручению брата носил революционные брошюры. Общество, собиравшееся у Гоштовта, имело характер не самообразовательный, а "политико-социальный".

О демонстрации слыхал от Говорюхина, но не был ее инициатором. Таким образом, привлеченным по процессу лицам были поставлены в вину тайное сообщество с революционной целью, сходки, сборы денег, печатание и распространение изданий, подготовка демонстрации, покушение на убийство Гоштовта, расклейка прокламации в Кишиневе 2 апреля и т.п.

Судьба лиц, обнаруженных следствием, была такова. Ис.Фукс бежал удачно за границу с помощью членов кружка. Дальнейшие следы его теряются, Меер, Пинкус и Эсфирь Геллис, Цукерман, Медведев и Рублев признаны были членами тайного преступного сообщества, при обстоятельствах, уменьшающих вину. М.Геллис приговорен к каторжным работам в рудниках без срока; Рублев туда же на 15 лет, а Цукерман, П.Геллис и С.Медведев на 10 лет; Эсфирь же Геллис к каторжным работам на заводах на 15 лет.

Принимая во внимание, что все, кроме Меера Геллис, действовали не самостоятельно, подвергаясь влиянию более развитых лиц, суд ходатайствовал: Эсф.Геллис, П.Геллис и Рублева - сослать в отдаленные места Сибири, Цукермана также на поселение в места не столь отдаленные. Медведеву же дать лишь 3 месяца тюремного заключения. Приговор был утвержден в этом именно виде. О личности подсудимых имелись в обвинительном акте следующие данные:

Соломон Беркович Медведев, николаевский мещанин, 17 лет, учился в николаевском уездном училище. Ничтожность данного ему наказания (ему дали меньше, чем предателям Гоштовту и Надеину. которым суд назначил по 6 месяцев тюрьмы) объясняется, по-видимому, не только молодостью его, но и другими обстоятельствами.

Моисей Абрамович Цукерман, 26 лет, одесский мещанин, учился в 3 Одесской гимназии, но курса не кончил. Абрам Мордкович Рублев, тираспольский мещанин, 26 лет, учился во второй одесской гимназии, курса не кончил. Сосланный в Западную Сибирь он, с С.Чудновским, в Томске оказывал в 60-х гг. немало услуг политическим ссыльным.

Рядовой 56 пехотного житомирского полка Пинкус Янкелев Срулев Геллис родился в 1850 г., учился в училищах: казенном еврейском, коммерческом, уездном и ремесленном (Об-ва "Труд"), но нигде курса не кончил. В одной партии с братом проследовал в Восточную Сибирь. Дальнейших сведений нет.

Эсфирь Моисеевна Геллис, дочь ветеринарного врача Шпунберга. 21 года, училась в казенном еврейском училище, курса не кончила. Последовала за мужем в Карийскую каторжную тюрьму, жила на Каре, в 1881 г. была выслала в Акатуй, Забайкальской области, в 80-х гг. переехала в Иркутск, вернулась в Европейскую Россию.

Трагична была судьба М.Я.Геллис. 16 окт. 1880 г. он прибыл на Кару, здесь пробыл менее 2 лет. В мае 1882 г. был отправлен в Петербург, в Трубецкой бастион, где пробыл ужасное время 1882-1884 гг. В 1884 г. с товарищами переведен в Шлиссельбург. Здесь цинга и чахотка свели его в могилу. Таким образом, Геллису суждено было погибнуть в Шлиссельбурге. Единственное счастье, улыбнувшееся ему перед смертью, заключалось в том, что, по требованию заключенных, его не унесли в старую тюрьму и, умирая, он мог еще подавать товарищам весть о себе стуком.

К 1879 г. относится деятельность двух более мелких пропагандистов (Тюрина и Ронес). Второй из них - еврей Мендель Ронес (20 лет) с фельдшером Тюриным (19 лет) вел пропаганду среди крестьян Ананьевского уезда Харьковской губернии.

Тюрин был присужден к ссылке в Сибирь, Ронес к тюремному заключению на год. Административно пострадала в Киеве Елизавета Натанзон, которую предатель Богославский обвинял в сочувствии к террористам и в том, что она вращалась в киевском революционном кружке. Студент Панкеев предлагал будто бы Богославскому заняться революционным делом. "за известное от него, Панкеева, вознаграждение", просил найти резчика для печати, которую нужно доставить на квартиру Натанзон. Кроме того, у Натанзон в феврале 1879 г. скрывался будто бы беглый солдат, привезенный Панкеевым из Одессы.

Нет, конечно, никакой возможности составить список административно высланных в 1879 г. евреев. Студент Шефтель был арестован в Петербурге в ноябре 1879 г. из-за студенческих волнений. Студент Хедеровер был выслан из Одессы. В конце 1879 г. были арестованы в Одессе окончившие реальное училище Ибнер и Дашевский.

К 1879-1880 гг. относится работа в Киеве той группы, в которой М.Р.Попов, один из вождей "Земли и Воли", пытался объединить народовольцев и народников под старым общим именем. Главными деятелями были М.Р.Попов и Игн. Иванов. Дело о них и об их товарищах слушалось в июле 1880 г.

Среди них генерал Шебеко называет евреями четырех человек; Фанни Реферт, Шейву Шехтер, Викторию Левенсон и Соломона Лотрингера. Виктория Викторовна Левенсон, жена почетного гражданина Гр.Левенсона, судившегося по делу Мирского, арестована была 5-го марта 1880 г., не признала себя виновной в принадлежности к сообществу. От роду ей 25 лет (рол. в 1855 г.).

В Киеве поселилась с осени 1879 г., по паспорту Ворониной, боясь административной высылки, так как ее муж был привлечен. По сведениям охраны, ее посещали молодые люди и девицы, имеющие вид "курсисток", посещали также ее Клименко и М.Диковский. По образованию - гимназистка, а затем слушательница курсов повивального искусства при Еленинском родовспомогательном институте в Петербурге. На допросе признала себя социалисткой, но не принадлежащей ни к "Народной Воле", ни к "Черному Переделу"; сочувствует же обеим фракциям.

Предатель Забрамский показал, что студент Клименко, к которому Забрамского направили из тюрьмы, сказал ему, что он сам не принимает участия в кружке, но что жена его состоит членом такового и даст ему нужные сведения. При этом он познакомил его с Ворониной (Левенсон). Кружок собирался у Левенсон, здесь говорили о распространении пропаганды среди рабочих Киева, раздавали революционные издания и т. д. "Здесь же обсуждался вопрос об убийстве генерал-губернатора Черткова, причем исполнение этого акта возлагалось на Левенсон, которая должна была направиться к генерал-губернатору в качестве просительницы и из револьвера убить его"...

Затем, чтобы обмануть Забрамского, был пущен слух, якобы у Клименко и Левенсон не следует собираться потому, что о них получены неблагоприятные сведения. Это было сделано по настоянию Левенсон, которая раньше других и правильнее оценила Забрамского.

Свидетели, жандармы, по старой киевской традиции набрасывать тень не только на политическую, но и на нравственную благонадежность, так много говорили, что хозяева конспиративной квартиры Клименко и Левенсон, жившие под видом супругов, жили, действительно, как муж и жена, что Левенсон возмущенно спросила, наконец. на суде, в чем, собственно, ее обвиняют, в безнравственном поведении или в государственном преступлении

Мещанка г.Одессы, Софья Наумовна Шехтер (обвинительный акт именует ее то Шейвой Нусимовной, то Хаимовной). 24 лет, окончила в Одессе Мариинскую женскую гимназию. Один год была слушательницей медицинских курсов при Медико-хирургической академии. Арестована она была в имении Козловка, куда приехала по делу киевского революционного кружка к Мих.Стаховскому.

На ее несчастье, там произошла семейная драма, причем старик Стаховский предательски застрелил своего сына, объявивши, что убил его, как революционера. Шехтер заявила, что ее вызвали сиделкой к раненому Стаховскому. Арестованная, она послала 2 записки - сестре в Одессу и Ф.Реферт в Киев. Здесь она сообщала, что дала показания, будто бы приехала учиться фельдшерскому искусству; что "Змей" - в Курске, "Змей и Женя" обвиняются в московском взрыве. "Не мстите за меня, - проведены обыски в Одессе и Киеве". Фанни Реферт была арестована. Шехтер от показаний отказалась, приписку: "да здравствует революция..." объяснила негодованием на обращение при аресте, письма Шехтер чрезвычайно ее компрометировали, в смысле сношения с людьми, обвиняемых в покушении на цареубийство, которые могут "мстить" и т. п.

Фанни Семеновна Реферт, 22 лет, мещанка г. Тараши, слушательница акушерских курсов при клинике университета святого Владимира, хранила у себя № 1 "Черного Передела", тетради с записками и выписками. Между прочим, внимание жандармов было привлечено рассуждением об обществе, где говорилось, что вверху - тонкий слой интеллигенции, внизу же - бурная стихия народа, могучая и грозная, слепая и бессознательная. Горе обществу, которое не предусмотрит и не предотвратит грозящей опасности.

По поводу этой выписки Реферт показала, что это не ее слова, но цитата из Луи Блана, поразившая ее своей правильностью мысли. В остальном Реферт от показаний отказалась. У нее были найдены письма Козловскому. Она писала, что "сильной веры в успех у нее нет". Кудрявскому (псевдоним) сообщала очень подробно о делах в Киеве, обнаруживая большую осведомленность.

По-видимому, ее симпатии были скорее на стороне народников. Ей была "печальна вражда народников и террористов (в Киеве), все идут к одной цели, только разными путями. Некоторые, да почти все народники говорят, что, благодаря народовольцам, возникли все строгости, а пользы они никакой не сделали"... В других процессах были даны сведения о Реферт.

Николаевский матрос Ключников, свидетель из процесса Виттенберга, показал, что Реферт в конце дек. 1878 г. посещала столовую Грибенюка, где собирались социалисты, была дружна с Самарской и беглым солдатом Гордеем. В деле 16-ти, уже по осуждении Реферт, оглашено было показание Гольденберга, что в сент. 1879 г. он разыскал в Одессе "свою старую знакомую по Киеву" Фанни Реферт и она дала ему связи, благодаря которым он мог свидеться с членом Исполнительного Комитета Савелием Златопольским.

Студент киевского университета Соломон Лотрингер, 21 год, австрийский подданный, окончивший вторую одесскую гимназию, сперва был в одесском университете. 15 апреля 1880 г. он был арестован. Лотрингер заявил, что С. Диковский искал с ним знакомства, вероятно, потому, что знал его по студенческим сходкам, как человека, проводящего либеральные идеи. Был знаком с М.Р.Поповым и догадывался, что Попов близок к революционным кругам. Позже Лотрингер заявил, что к "социальной партии не принадлежит и вполне привержен к Правительству".

Итого, по этому делу привлечено было 21 человек, из них 4 еврея. Очень мужественно и достойно держали себя на суде Левенсон, Реферт и Шехтер. Суд приговорил их всех к 15 годам каторжных работ, но ходатайствовал о замене каторгою же - Шехтер и Левенсон на 6 лет, Реферт - на 4 года; а Лотрингера - за недонесение на 4 месяца в тюрьму.

О личной судьбе упомянутых лиц можно сообщить следующее. Пропуская Лотрингера, мы отметим, прежде всего, Левенсон, как наиболее выдающуюся участницу процесса из женщин. Она пришла на Кару в феврале 1881 г., в 1884 г. вышла на поселение в Баргузин Забайкальской области, манифест 1883 г. к ней применен был. Вернулась в Европейскую Россию.

Шехтер прибыла на Кару в феврале 1881 г., по манифесту 1883 г. ей была сбавлена одна треть срока, с 1884 г. поселилась в Якутской области, как ссыльно-поселенка; вышла замуж за политического ссыльного Доллера, в 1895 г. переехала в Иркутск, в 1900 г. вернулась в Россию, в 1903 г. была выслана из Одессы в Вологодскую губернию. Наконец, Фанни Реферт. отправленная в Сибирь, отбыла срок каторги в красноярской тюрьме, была выпушена на поселение, но вскоре (21 июня 1884 г.) умерла в Минусинске.

К числу деятелей " Народной Воли " принадлежал рабочий Абрам Лубкин, самое имя которого долгое время не было известно ни друзьям, ни врагам. Осталось неизвестным и его прошлое. Родился он в 1857 г., умер в 1880 г. Когда Зунлелевич организовал типографию "Нар. Воли", он пригласил в нее Цукермана и, вероятно, Лубкина.

Товарищи прозвали Лубкина "пташкой" за его высокий, тонкий голос. "Выше среднего роста, худой, с тонкой шеей и едва пробивающимися усами, он казался очень молодым; вышел из рабочих и принадлежал к типу скромных, но отважных тружеников, которым сознание осуществляемого ими великого дела свободы давало нечеловеческие силы нести добровольное безотрадное затворничество. Пташка, как и Л.Цукерман жили безвыходно в типографии не прописанными, а потому из осторожности обречены были на полное затворничество".

По словам работавшей с ним в типографии "Нар. Воли" на Саперном переулке С.Ивановой, Абрам был товарищем Н.К.Буха. работавшего там же, еще по землевольческой типографии. "Застенчивый и скромный, он редко вступал в разговоры". Вместе с тем он был нервным и впечатлительным человеком, особенно когда узнавал об аресте кого-нибудь из близких людей.

Когда в ночь с 17 на 18 января полиция явилась с обыском на Саперный переулок, было оказано вооруженное сопротивление. Абрам стрелял в окно, когда уже начали ломать дверь, затем он торопливо перецеловал всех товарищей, говоря: "прощайте". Уйдя в заднюю комнату, он пустил себе пулю в голову и упал мертвым.

Совершенно индивидуальным деянием было покушение Млодецкого на жизнь диктатора Лорис-Меликова. 20 февраля 1880 при выходе Лориса из кареты Млолецкий выстрелил в него почти в упор из револьвера. Пуля пробила зимнее пальто и мундир, но не ранила графа. В публике говорили, что на нем была кольчуга. Млодецкий, видя неудачу, бросил револьвер и пытался бежать.

Следствие по делу длилось 2 часа, в течение 24 часов состоялся суд, приговоривший Млодецкого к смертной казни через повешение. Следствие выяснило, что Млодецкий, Ипполит Иосифович, родом еврей, родился в 1855 г., - сын мелкого торговца из города Случка. Минской губернии. Не получивши систематического образования, он. однако, самоучкой прошел курс гимназии и в 1875 г, сдал вступительный экзамен в Технологический Институт.

С 1875 г. он сблизился с социалистической русской молодежью, жил и работал в народе и для облегчения пропаганды крестился 13 авг. 1879г. в Вильне. Давал уроки немецкого языка, жил бедно. 6 января 1880 г. он был выслан за то, что прогуливался около Зимнего Дворца, рассматривал снаружи расположение подвалов.

Отправленный в Слуцк, он бежал 28 января, по дороге из Шнека, с револьвером полицейского офицера. Вернувшись в Петербург, он стал обдумывать покушение на графа Лорис-Меликова, назначение которого последовало вслед за взрывом 5 февраля 1880 г. в Зимнем Дворце; это назначение казалось Млодецкому вредным для социалистического дела. Покушение свое Млодецкии намечал на 19 февраля, когда праздновался 25-летний юбилей царствования Императора Александра II и когда оно должно было произвести наибольшее впечатление. Но обстоятельства не благоприятствовали его замыслу, и дело его удалось ему лишь 20-го.

Со смертным приговором Млодецкому связан один из наиболее красивых моментов в жизни Всеволода Мих. Гаршина. болезненно чуткая душа которого не могла вынести ужаса предстоящей казни. Эпизод с его ходатайством за Млодецкого общеизвестен: он сумел ворваться к диктатору, на другой день после покушения, заставил разбудить Лориса и принять себя. Но его заступничество оказалось тщетным. 22 февраля в 11 ч. на Семеновском плацу, при стечении громадной толпы, Млодецкии был повешен, успевши крикнуть, что он умирает за народ.

Исполнительный Комитет выпустил 23 февраля прокламацию, в которой после нескольких слов, посвященных Млолецкому и его смерти, он заявлял: "по поводу самого покушения 20 февраля Исполнительный Комитет - считает долгом заявить, что покушение это - единоличное, как по замыслу, так и по исполнению. Млодецкий действительно обращался в Исполнительный Комитет с предложением своих сил на какое-нибудь террористическое предприятие, но, не выждав двух-трех дней. совершил свое покушение не только без пособия, но даже без ведома Исполнительного Комитета.

Это обстоятельство, между прочим, отразилось и на технической стороне предприятия". Исполнительный Комитет выражал уверенность, что изыскал бы более верные средства против Лорис-Меликова. "если бы над ним состоялся смертный приговор". Из этих слов мы можем косвенно заключить, что единоличный шаг Млодецкого не был, собственно, одобрен наиболее видной и активной политической организацией. Это подтверждают и слова листка, что подобные деяния должны быть "осуществлением революционной справедливости" или вести к цели политического освобождения. Такова была оценка деяния Млодецкого, сделанная Исполнительным Комитетом.

Из дел, по которым судили народовольцев в 1880 г. на первом месте стоит, конечно, так называемый процесс шестнадцати, дело А.Квятковского, Преснякова и других. По этому делу судились два еврея: член Исполнительного Комитета Зунделевич и наборщик типографии " Народной Воли " Лейзер Цукерман.

Их биографии, включая сюда и описание процесса, изложены выше. Должны были судиться по этому процессу, но покончили самоубийством: член Исполнительного Комитета Григорий Гольденберг и наборщик Абрам Лубкин. Из дел, разбиравшихся в Киеве, заслуживают внимания дело Розовского и дело Прицкера.

Едва ли найдется хоть один человек, который удержался бы от самого глубокого волнения при чтении того места в романе "Воскресение", где Толстой простыми, но потрясающими словами рассказывает, как отправлялся на казнь юный студент Розовский. А между тем ни один историк русской общественности не собрал материалов об этом деле, которое даже в ту эпоху суровых репрессий поразило всех своею суровостью и несоразмерностью между наказанием и виною.

Иосиф Исаакович Розовский, сын бухгалтера торгового дома в Киеве, родился в 1861 г., и осенью 1879 г. был студентом 1 курса физико-математического факультета университета святого Владимира, по официальным сведениям, имя его ни разу не встречалось в связи с каким-либо государственным преступлением. Да это было и естественно: Розовскому было всего 18 лет.

По свидетельству М.Р.Попова, стоявшего во главе революционных групп в Киеве в 1879-80 г. и знавшего детально все дела и всех людей, Розовский пошел на эшафот ни за что. "Он решительно не принимал участия в революционных делах, если не считать его знакомства по университету со студентом Игн. Ивановым, который привел к нему на ночлег Сергея Диковского.

Кроме сочувствия к гонимым, за Розовским не было никакого другого преступления"... По полицейским данным, собирание сведений о Розовском было сопряжено с большим трудом, благодаря его запирательству, отказу давать показание и т.п. В результате всех усилий в обвинительном акте собраны были следующие данные. Дело началось с того, что помощник начальника станции Ольшанка Киево-Подольской железной дороги 18 декабря 1879 г., по отходе поезда, увидел на стене залы 1-2 класса прокламацию по поводу московского покушения 19 ноября.

По телеграмме, данной по линии, на станции Славуты жандарм заметил молодого человека, наружность которого обращала на себя внимание: красный шарф на шее, короткое пальто, высокие сапоги, длинные волосы. На стене оказалась также прокламация, и, вскочивши в отходивший поезд, жандарм обыскал молодого человека и нашел у него 2 экземпляра социально-революционного обозрения " Народная Воля ".

Юноша оказался сыном унтер-офицера Радионовым, уволенным за политическую неблагонадежность из Невской 2-й гимназии: его арестовали в мае 1879 г., вместе с другими 3 гимназистами, по подозрению в распространении революционных брошюр, но освободили; сперва Радионов показал, что прокламации он нашел вложенными в газ. "Молва" в Киевской публичной библиотеке, а "Народную Волю" дал ему неизвестный господин, ехавший в Одессу.

Но 20 декабря он показал, что 16 декабря, в Киеве, он отправился вечером к знакомому студенту Розовскому, остался у него ночевать, и там же ночевал неизвестный, который, уходя, вынул из-под полушки револьвер. Розовский сказал, что это известный радикал Сергей. Затем Розовский передал Радионову 2 прокламации для распространения, причем советовал не наклеивать, так как это опасно, а подбрасывать их, и 2 № "Нар. Воли", вместо "Общины", которую хотел получить от него Радионов.

При обыске у Розовского была найдена литографированная программа партии " Народной Воли ", нецензурное стихотворение (Некрасова) "Пир на весь мир", писаное рукою Розовского, бланки Новороссийского университета и несколько револьверных патронов. Розовский отрицал принадлежность ему программы, патронов и бланков. Не признал себя виновным в принадлежности к партии и в распространении прокламаций.

На суде Радионов признал себя виновным в распространении, ссылался на легкомыслие, отказался от оговора Розовского, говоря, что с ним не знаком, в квартире его не был, "Народную Волю" получил от лодочника Бежецкого. На Розовского же указал под влиянием тяжелой сцены со своим отцом после ареста, так как Розовского нельзя было заподозрить в принадлежности к социально-революционной партии.

На основании этих данных оба подсудимые были приговорены 27 февраля 1880 г. к смертной казни через повешение. Генерал-адъютант Ванновский заменил Радионову казнь 6-летними каторжными работами. Розовский же был повешен 05 марта.

Приговор этот произвел потрясающее впечатление: общественное мнение было поражено тем, что казнен был несовершеннолетний, притом же за передачу 2 прокламаций. Тот самый Сергей Диковский, который ночевал у Розовского, получил 20 лет каторжных работ в июле того же 1880 года. Помимо казни сына, решено было принять строжайшие меры против родителей Розовского в административном порядке

10 мая 1880 г. в Киеве, произведена была попытка социалистической пропаганды среди еврейского населения. Один мальчик, остановив на Спасской улице рабочего-столяра, поинтересовался узнать, не еврей ли он. Получив утвердительный ответ, мальчик вынул из кармана запечатанный конверт и предложил рабочему передать этот конверт кому-нибудь из старших в семье. Тот отказался.

Мальчик поспешно отошел от него, а домовладелец Калинович указал на беглеца городовому. При мальчике оказалось 23 напечатанных на гектографе листа, воззвания "ко всем евреям". В нем предлагалось евреям принять участие в социалистическом движении и в русской революционной работе. Мальчик оказался бывшим учеником 3-й киевской гимназии Абрамом Прицкером (Прицчер), которому обвинительный акт давал 18 лет.

Референт же "Киевлянина" в отчете о процессе дал Прицкеру не более 14 лет. Подсудимый объяснялся по-русски без акцента; заявил, что думал, будто в прокламациях говорится "только о свободе печати", которой он хотел бы всемерно содействовать. Уже на суде заявил, что содержит себя собственным заработком, прокламации же дал ему "Сербинский".

Этот последний оказался Влад. (Вольтом) Серпинским; задержать его удалось лишь в 1881 г. Суд приговорил Прицкера к арестантским ротам на полтора года, но генерал-губернатор Чертков смягчил это наказание до одного месяца тюремного заключения.

По-видимому, молодость подсудимого, его сознание имели значение при смягчении приговора. Но вряд ли мы ошибемся, если скажем, что в 1880 г., даже в эпоху суровых репрессий, пропаганда на еврейском языке, среди еврейских рабочих, еще не казалась очень опасной.

В связи с прокламациями Серпинского (Прицкера) нельзя не упомянуть, что в 1880 г. группа евреев-социалистов выступила с заявлением, что решила основать в Женеве "Вольную еврейскую типографию", с целью "сделать возможным организацию социалистической литературы для проведения основ социализма в среду евреев в России и Галтщиц на их разговорных (жаргонных) языках".

До этого в 70-х гг. в "Гоэмес" (Вена, 1877), журнале Либермана, принимал участие известный уже нам доктор Исаак Каминер. После закрытия "Гоэмес" и суда над Либерманом его единомышленники, молодые литераторы А.В.Рабинович и М.Винчевский попытались проводить социалистические идеи в русско-еврейскую среду при посредстве кенигебергского еврейского журнала "Асефат хахомим" (1877-1878), где участвовали Лилиенблюм и доктор Каминер.

Закон о социалистах в Германии (21 октября 1878 г.) прекратил существование журнала, который русская цензура уже воспретила ввозить в Россию. Упомянутая выше группа евреев - русских социалистов разошлась во мнениях с собранием русских социалистов (26 мая) в Женеве и выпустила (по-русски) свое воззвание о целях и средствах социалистической работы в России, высказываясь против федерации кружков и за сильную централизованную организацию.

Мы не имеем возможности останавливаться также на выступлениях русского антисемитизма, который к прежним обвинениям еврейства прибавил с 1879- 1880 г. обвинение в революционности. Знаменитая статья "Нового Времени" - "Жид идет", появившаяся в начале 1880 г., открывала собою эпоху обвинений еврейства в социализме и революционизме. "Новое время" писало, что евреи "подтачивают общество" с двух сторон, сверху - капиталисты, снизу - социалисты. Насчитывая лишь 3% евреев в России, газета устанавливала 7% евреев, арестованных по политическим делам.

Норд-Вест (Н.Минский) доказывал (и для своего времени совершенно правильно), что Незнакомец (Суворин) говорит неправду, что евреи-революционеры ничего общего не имеют с еврейским народом. "В самом деле, - писал "Рассвет", - если бы в теории наших социалистов была внесена хоть одна капля специально еврейских интересов, тогда вопрос о пролетарии-ремесленнике должен был бы занимать в программе наших социалистов если не первенствующее, то, во всяком случае, видное место"...

Однако "лозунги "Земля и воля", " Народная Воля ", "Черный передел" - представляют для еврейского народа мертвые слова, лишенные всякого жизненного значения"... И "Рассвет" доказывал, что евреи-социалисты этого времени - чисто русские социалисты и чисто русские революционеры. "Только парализованный член остается бесчувственным, когда все тело испытывает сильное потрясение. Но еврейство - не парализованный орган русского общества: они оба находятся между собою в жизненной органической связи".

Автор статистического обзора государственных преступлений в "Народной Воле" 1880 г. полемизировал также с "Новым Временем" по вопросу о проценте еврейского участия в революции, устанавливая его в 4%. И, действительно, нападки на евреев за их участие в революции, особенно в то время, когда их процент не превышал процента в населении, объясняются вовсе не особой активностью, склонностью к крайним решениям - и решительным действиям и т.п.

Поход на "революционерствующее иудейство", на "жидов-переустроителей России" и т.п., объясняется злобой реакции на то, как осмелилась принять участие в политическом движении эта бесправная часть населения, как она могла помыслить о такой дерзости.

Мы видели выше, что в анархические и мечтательные увлечения русской молодежи евреи вносили элемент трезвой политической мысли, практического организационного строительства, строгой партийной дисциплины. Они же давали лучших "техников", исполнителей практических предприятий.

На еврейскую молодежь, участвовавшую в русском освободительном движении, шли нападки и с другой стороны сторонников национально-буржуазного движения. В 1881 г. (в феврале), после истории на акте 8 февраля, "Рассвет" довольно подробно высказался о еврейской революционной молодежи.

Он писал следующее: "На днях одна газета, относящаяся, впрочем, к евреям довольно беспристрастно, делая обзор интересам дня, нашла возможным обратить по адресу нашей интеллигенции, следующие слова: "И еще одно замечание мы желали бы сделать евреям, именно, интеллигентной части нашего еврейского населения. Какая это темная сила двигает еврейскую молодежь на безумное поле политической агитации. Отчего это в редком политическом процессе не фигурируют евреи, и непременно в видных ролях. Что за причина и того явления, что в университетском беспорядке 8-го февраля главным виновником был еврей?"

Мы уже не раз и по другим случаям доказывали, что роль евреев в политическом движении у нас далеко не так значительна, как некоторые полагают. Но мы уверены, что даже этот незначительный процент евреев не принимал бы участия в беспочвенных увлечения наших "непримиримых"; трезвый еврейский ум должен предохранить евреев как от политического обскурантизма, так и от политической разнузданности: но дело в том, что еврейскую молодежь, действительно, темная сила двигает на безумное поле агитации, имя этой темной силы "исключительность".

Молодой человек из евреев чувствует себя в среде своих товарищей в исключительном, изолированном положении. Он знает, что на нем тяготеет тысячелетняя ненависть, что за ним упрочилась репутация жида, кочевника, труса. А между тем молодая душа жаждет дружбы, доверия, общения.

И вот, если молодой человек попадет в "политический кружок", где люди задаются широкими, размашистыми, пестрыми, бьющими в глаза мечтами, он очаруется, привяжется, отдаются всеми силами своей души. Притом, в подобных кружках, все члены, по крайней мере на вид, считаются равными.

Молодому еврею протягивают руку, как товарищу, ему милостиво позволяют играть роль в перекраивании мировой жизни, в пересоздании человечества. И молодой еврей знает, как ценить это доверие; он знает, что он преимущественно должен показать себя достойным этого доверия, он хорошо знает, что если он откажется от какого-нибудь сумасбродного поручения, целесообразность которого он, может быть, и не разделяет, то для этого его поступка найдется только одна оценка: жид, трус, и как таковой он будет выгнан из кружка с позором.

А это для мечтателя значит потерять все, потерять почву, где он может воображать себя членом общества, деятелем. Вот та сила, которая иногда гонит еврейскую молодость на "безумное поле политической агитации". Еврейская же интеллигенция тут ни при чем, ее влияние на политических агитаторов - нуль.

Не знаем, как другие; мы же называем еврейской интеллигенцией таких людей из среды евреев, которые с солидным общим образованием и гражданской зрелостью соединяют любовь к еврейству и его лучшим традициям. А эта интеллигенция не причастна ни к каким политическим эксцентричностям, ни к какой предосудительной агитации. Политические агитаторы, разумеется, также далеки от еврейской интеллигенции; в их агитации нет и тени специфически еврейского"...

Таким образом, еврейская буржуазия отгораживалась от евреев, участников освободительного движения. И она была права, потому что в движении этом принимали участие представители еврейской демократии.

И только в дальнейшем движении, когда еврейство поняло, что его национальное освобождение неразрывно связано с общерусским, круг, из которого пополнялись ряды деятелей освободительного движения, расширился. Это расширение контингента, в связи с кровавыми ужасами 1581- 1883 гг., внесло новый элемент в еврейское движение во имя политической свободы в России: элемент национально-политический и национально-социалистический.

Но сознание, что евреи, борясь за общерусскую реформу, борются также за национальное освобождение, пришло не сразу. И, наоборот, что еврей, мечтающий о счастье своего народа, не может миновать этапа борьбы за освобождение России, эта мысль также не сразу была воспринята националистическими элементами еврейства.

Восьмидесятые годы, особенно тяжело отразившиеся на судьбах еврейства, были годами перелома во многих областях русско-еврейского миросозерцания. К чести евреев нужно сказать, что даже эта эпоха, когда евреи почувствовали, что им даны скорпионы за то, за что другим полагались бичи, не угасила их высокого идеалистического напряжения во имя свободы, не уменьшила их любви к русскому народу и не отвратила евреев от борьбы за общерусское дело.

Известная часть интеллигенции продолжала идти по старому пути беззаветного служения интересам всего русского народа, по прежнему пути борьбы во имя счастья всех трудящихся.

Другая часть интеллигенции попыталась пойти к низам родного народа, работать среди них во имя освобождения еврейского пролетариата.

Наконец, третья часть остро осознала свою национальную сущность и уже не по влечению сердца, а из соображений трезвого и холодного политического расчета связала судьбу еврейской свободы с судьбою русского освобождения и стала работать для последнего во имя родного народа

Группы «Свобода или смерть » , поставившая основной целью принуждение правительства к демократическим реформам, после которых можно было бы проводить борьбу за социальное преобразование общества. Одним из основных методов политической борьбы «Народной воли» стал террор . В частности, члены террористической фракции Народной воли рассчитывали подтолкнуть политические изменения убийством императора Александра II . От названия организации образовано наименование её участников - народовольцы . Наиболее известные участники организации - П. Л. Лавров , А. И. Желябов , А. Д. Михайлов , С. Л. Перовская , В. Н. Фигнер , Н. А. Морозов , Л. А. Тихомиров , С. Н. Халтурин , Н. И. Кибальчич , Ю. Н. Богданович , Герман Лопатин , Н. С. Тютчев , Александр Баранников , Н. В. Клеточников , Я. Л. Юделевский , В. И. Дзюбинский .

Идеи

Партия «Народная воля» организовалась на Липецком съезде в июне 1879 года В противоположность «Земле и Воле», из которой выделилась «Народная Воля», последняя подчёркивала политическую борьбу как средство завоевания социалистического строя.

Теоретическое миросозерцание революционных народников (участников «хождения в народ»), выражавшееся в журналах «Вперёд», «Начало», «Земля и Воля», было усвоено и партией Народная воля. Как и «Земля и Воля», партия «Народная воля» исходила из убеждения, что русский народ «находится в состоянии полного рабства, экономического и политического... Его облегают слои эксплуататоров, создаваемых и защищаемых государством... Государство составляет крупнейшую в стране капиталистическую силу; оно же составляет единственного политического притеснителя народа... Этот государственно-буржуазный нарост держится исключительно голым насилием... Совершенно отсутствует народная санкция этой произвольной и насильственной власти... Русский народ по своим симпатиям и идеалам является вполне социалистическим; в нём ещё живы его старые, традиционные принципы - право народа на землю, общинное и местное самоуправление, зачатки федеративного устройства, свобода совести и слова. Эти принципы получили бы широкое развитие и дали бы совершенно новое направление, в народном духе, всей нашей истории, если бы только народ получил возможность жить и устраиваться так, как хочет, сообразно со своими собственными наклонностями». Ввиду этого партия Народная воля считала своей задачей «политический переворот с целью передачи власти народу». Как орудие переворота, партия выставляла учредительное собрание, избранное свободной всеобщей подачей голосов. Обязуясь вполне подчиниться народной воле, партия тем не менее выставляла свою программу, которую должна была защищать во время избирательной агитации и в Учредительном Собрании:

1. постоянное народное представительство, имеющее полную власть во всех общегосударственных вопросах;
2. широкое областное самоуправление, обеспеченное выборностью всех должностей, самостоятельностью мира и экономической независимостью народа;
3. самостоятельность мира, как экономической и административной единицы;
4. принадлежность земли народу;
5. система мер, имеющих цель передать в руки рабочих все заводы и фабрики;
6. полная свобода совести, слова, печати, сходок, ассоциаций и избирательной агитации;
7. всеобщее избирательное право , без сословных и всяких имущественных ограничений;
8. замена постоянной армии территориальной.

История

См. также

Напишите отзыв о статье "Народная воля"

Примечания

Литература

• Барабанова А. И. , Ямщикова Е. А. Народовольцы в Петербурге. - Л. : Лениздат , 1984. - 224, с. - (Выдающиеся деятели науки и культуры в Петербурге-Петрограде-Ленинграде). - 50 000 экз. (в пер.)
• В. Я. Богучарский (ред.)
• Типография партии социалистов - революционеров, 1905.
• Тун А. «История революционных движений в России» СПб., 1906.
• Троицкий Н. А. «Народная воля» перед царским судом (1880–1891). Саратов: Издательство Саратовского университета, 1971; 2 изд., испр. и доп. Саратов: Издательство Саратовского университета, 1983.
• Троицкий Н. А. Царские суды против революционной России (Политические процессы 1871–1880 гг.). Саратов: Издательство Саратовского университета, 1976.
• Троицкий Н. А. . М.: Мысль, 1978.
• Троицкий Н. А. Царизм под судом прогрессивной общественности (1866–1895). М.: Мысль, 1979.
• Троицкий Н. А. Политические процессы в России 1871–1887 гг. Пособие к спецкурсу. Саратов: Саратовский государственный университет им. Н. Г. Чернышевского , 2003.
• Суд над цареубийцами. Дело 1-го марта 1881 года / Под редакцией В. В. Разбегаева. - СПб.: Изд. им. Н. И. Новикова., 2014. - Т. 1,2. - 698 с. - (Историко-революционный архив). - ISBN 978-5-87991-110-7

Ссылки

• // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
• Инсаров М.
• Троицкий Н. А. //Россия в XIX веке: Курс лекций
• Троицкий Н. А.
• Троицкий Н. А.
• Троицкий Н. А. (монография)
• Троицкий Н. А.
• Иохельсон В.
• Царская тюрьма в воспоминаниях народовольца М. П. Орлова:
• . На сайте «Хронос » .

Отрывок, характеризующий Народная воля

В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.

Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.

Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.

Идеи

Партия «Народная воля» организовалась на Липецком съезде в июне г. В противоположность «Земле и Воле», из которой выделилась «Народная Воля», последняя подчёркивала политическую борьбу, как средство завоевания социалистического строя. Теоретическое миросозерцание революционных народников (участников «хождения в народ»), выражавшееся в журналах «Вперёд», «Начало», «Земля и Воля», было усвоено и партией Народная воля. Как и «Земля и Воля», партия «Народная воля» исходила из убеждения, что русский народ «находится в состоянии полного рабства, экономического и политического… Его облегают слои эксплуататоров, создаваемых и защищаемых государством… Государство составляет крупнейшую в стране капиталистическую силу; оно же составляет единственного политического притеснителя народа… Этот государственно-буржуазный нарост держится исключительно голым насилием… Совершенно отсутствует народная санкция этой произвольной и насильственной власти… Русский народ по своим симпатиям и идеалам является вполне социалистическим; в нём ещё живы его старые, традиционные принципы - право народа на землю, общинное и местное самоуправление, зачатки федеративного устройства, свобода совести и слова. Эти принципы получили бы широкое развитие и дали бы совершенно новое направление, в народном духе, всей нашей истории, если бы только народ получил возможность жить и устраиваться так, как хочет, сообразно со своими собственными наклонностями». Ввиду этого партия Народная воля считала своей задачей «политический переворот с целью передачи власти народу». Как орудие переворота, партия выставляла учредительное собрание, избранное свободной всеобщей подачей голосов. Обязуясь вполне подчиниться народной воле, партия тем не менее выставляла свою программу, которую должна была защищать во время избирательной агитации и в Учредительном Собрании:

1. постоянное народное представительство, имеющее полную власть во всех общегосударственных вопросах;
2. широкое областное самоуправление, обеспеченное выборностью всех должностей, самостоятельностью мира и экономической независимостью народа;
3. самостоятельность мира, как экономической и административной единицы;
4. принадлежность земли народу;
5. система мер, имеющих передать в руки рабочих все заводы и фабрики;
6. полная свобода совести, слова, печати, сходок, ассоциаций и избирательной агитации;
7. всеобщее избирательное право, без сословных и всяких имущественных ограничений;
8. замена постоянной армии территориальной.

История

Все террористические акты , следовавшие за покушением Соловьёва на жизнь императора Александра II-го, исходили от партии «Народная воля». Ничтожная по численному своему составу партия, опиравшаяся на сочувствие лишь небольшой части интеллигенции и не имевшая почвы в широких массах, обнаружила такую энергию, что сама уверовала в свою силу и заставила в неё верить. Политикой графа Лорис-Меликова часть общества, ранее сочувствовавшая Народной воле, была оттолкнута от неё. Когда партия, не смягчённая уступками, 1 марта г. убила императора Александра II, это убийство вызвало не только правительственную реакцию, но и реакцию общественную в гораздо более широких размерах, чем этого ожидала Народная воля. Тем не менее в следующие годы партия ещё продолжала свою деятельность (убийство Стрельникова , убийство Судейкина). В г. арест Лопатина и множества лиц, связанных с ним, окончательно обессилил партию.

Выпуск листка «Земля и воля!»

В г. возникла новая народовольческая группа (с Ульяновым и Шевырёвым во главе), 1 марта г. намеревавшаяся произвести покушение на жизнь императора Александра III . Возникало, затем, ещё несколько народовольческих кружков, не имевших генетической связи со старой «Народной Волей»; они не имели успеха, и «Народная воля» окончательно сошла со сцены. Впоследствии она возродилась в виде партии социалистов-революционеров , с несколько изменённой программой.

Причины кризиса

Причину падения «Народной воли» распространённое мнение видит в общественной реакции, вызванной убийством Александра II. С. Кравчинский , в книге «Подпольная Россия» предлагает, однако, другое объяснение этого факта. По его мнению, Народная воля была очень сильна и после 1881 г., но она задалась несбыточными планами широкого государственного заговора, при посредстве которого она могла бы захватить сразу власть и устроить временное правительство; задавшись этими планами, она отказалась от покушений, которые могли бы все более расшатывать правительственную власть и питать партию Народная воля новыми силами. В числе актов, совершённых «Народной волей», необходимо отметить кражу в херсонском банке в г. посредством подкопа, не увенчавшуюся успехом, так как почти все деньги, унесённые из банка (свыше миллиона руб.), были очень скоро найдены полицией. Факт этот, имевший место ещё в эпоху расцвета сил партии, несомненно произвёл отрицательное впечатление на значительные круги общества, вредно отразясь на «Народной воле». Ещё губительнее была деятельность жандармского полковника Судейкина, который уже в последний период истории «Народной воли» внедрил в партию своего агента Дегаева , впоследствии его же убившего.

Партийные издания

Партия «Народная воля» издавала в тайных типографиях в Петербурге и в провинции одноимённую газету (вышло 11 номеров, 1879-1885) и листки «Народной Воли» (значительное их число выходило с 1880 по 1886 г.); затем отдельные листки, издаваемые различными народовольческими группами, были выпущены в 1890-92, 1896 и других годах. Кроме того, за границей издавался журнал: «Вестник Народной Воли» под ред. П. Л. Лаврова , самого видного теоретика «Народной воли»; 5 его томов вышли в 1883-86 гг. В 1883 г. выпущен в Женеве «Календарь Народной Воли». В этих литературных произведениях была развита теория «Народной воли». Социалистические идеалы постепенно отодвигались на задний план и партия получала чисто политический характер. Веря в близость революции, партия боялась, что в России найдётся своя Вандея, из которой реакционные силы начнут поход против торжествующей революции; поэтому она выдвигала централистические требования, не замечая их противоречия требованию самоуправления общин и областей. Таким образом Народная воля под конец могла считаться партией якобинской; её журналы часто напоминали «Набат » Ткачёва.

Журнал «Народная Воля», листки и некоторые прокламации партии перепечатаны в сборнике Базилевского («Литература партии Народной Воли», 2-е приложение к сборнику «Государственные преступления в России», Париж, 1905). Очень суровую критику «Народной Воли» дают с одной стороны «Наши разногласия» Плеханова (Женева, 1884), с другой - «Историческая Польша и великорусская демократия» Драгоманова (Женева, 1883; перепечатано в собрании сочинений Драгоманова, т. I, Париж, 1905). Яркую характеристику (сочувственную) Народной Воли можно найти в «Подпольной России» Степняка (СПб., 1905) и в его же романе «Андрей Кожухов», перепечатанном в Санкт-Петербурге под заглавием «Из прошлого» (1905). Много ценного материала для истории партии «Народная воля» заключается в отчётах о её процессах, напечатанных в своё время в газетах легальных и нелегальных. Из них «Дело 1 марта 1881 г.» (официальный, сокращённый и искажённый отчет) перепечатано в Санкт-Петербурге (1906), с примечаниями Льва Дейча.

Литература

• Тун А. «История революционных движений в России» СПб., 1906.
• Троицкий Н. А. «Народная воля» перед царским судом (1880-1891). Саратов: Издательство Саратовского университета, 1971; 2 изд., испр. и доп. Саратов: Издательство Саратовского университета, 1983.
• Троицкий Н. А. Царские суды против революционной России (Политические процессы 1871-1880 гг.). Саратов: Издательство Саратовского университета, 1976.
• Троицкий Н. А. . М.: Мысль, 1978.
• Троицкий Н. А. Царизм под судом прогрессивной общественности (1866-1895). М.: Мысль, 1979.
• Троицкий Н. А. Политические процессы в России 1871-1887 гг. Пособие к спецкурсу. Саратов: Саратовский государственный университет им. Н. Г. Чернышевского , 2003.

Ссылки

• Народная Воля . Статья в Энциклопедическом Словаре Ф.А.Брокгауза и И.А.Ефрона.
• Инсаров М. Народная воля
• Троицкий Н. А. «Народная воля» //Россия в XIX веке: Курс лекций
• Троицкий Н. А. «Народная воля» и её «красный террор»
• Троицкий Н. А. «Подвиг Николая Клеточникова»
• Троицкий Н. А. «Безумство храбрых. Русские революционеры и карательная политика царизма 1866-1882 гг.» (монография)
• Иохельсон В. «Первые дни „Народной воли“»
• Царская тюрьма в воспоминаниях народовольца М. П. Орлова: «Об Акатуе времен Мельшина»
• Народная воля (организация) на Хроносе

Wikimedia Foundation . 2010 .